Ветер забытых дорог
Шрифт:
– Скорее… Тьор и Геда пусть бросят все дела и идут домой.
Площадь опустела. Она была похожа на поле боя: тут и там лежали тела сбитых с ног и затоптанных в давке небожителей. Расколотая на четыре части громадная плита вновь стала памятником - памятником несчастья Сатры.
– Уходим скорее, - глухо повторил Дайк.
Он боялся за Гвендис и Эйонну, которые ждали мужчин дома одни. Тирес Сияющий развязал войну со всей Сатрой. Теперь каждое мгновение для всех грозило бедой.
Пламя множества светильников освещало росписи художника Орхейи на стенах во дворце Тесайи Милосердного. По ним металась тень - Сатвама ходил
– Ну так что?
– резко спросил Дварна.
– Мы испугались?
– он презрительно усмехнулся.
– После того как нас назвали людьми…
Сатвама остановился прямо перед картиной, где Дасава в сиянии передавал Белгесту шлем. Расставив ноги, он еще ниже наклонил голову. Мотнул подбородком в сторону нарисованного Дасавы.
– Ты сможешь бросить ему вызов, Твердый? И доблестно умереть?
– Ему?
– Дварна скрестил руки на груди, исподлобья глядя на Сатваму.
Тесайя поднял ладонь, призывая к миру.
– Ты сам все видел, - примирительно сказал Сатвама.
– Нет сомнений, что Сияющий владеет силами древних небожителей. И я не советую тебе, Дварна, - сказал он, наконец устало садясь за стол, - не советую погибать в поединке с ним. Потому что тогда нас останется еще меньше, чем сейчас.
Тесайя едва заметно улыбнулся и одобрительно кивнул.
– Ты прав, Справедливый. Нам бывало тесно вместе. Но сейчас мы на одной чаше весов, а Сияющий на другой.
Сатвама положил руку на стол, тяжело оперся на нее всем телом.
– Чем нас меньше, тем ближе час, когда Сияющий останется единственным. Давным-давно у Сатры не было царя, а были лишь тиресы - наследники царской власти. Так?
– он осмотрел собеседников умными маленькими глазами.
– Я не хотел бы увидеть царем Сияющего, который построит каменную Сатру и разрушит Стену в сердцах. Так?
– Да!
– выкрикнул взволнованный Одаса.
– Он принесет - уже принес - в Сатру гибель! Если бы не он, ничего бы этого не было! Куда же мы придем, если нечестивец не отвечает за свои слова, и нет ни одного смелого и верного служителя истины, который остановил бы его?!
Тесайя поднялся с кресла и, проходя мимо Одасы, опустил ладонь на его плечо.
– С единым царем Сатра пока должна повременить, - подождав, когда замолчит Одаса, продолжал Сатвама.
– Лучше тирес Сияющий, один из нас, наш друг… До тех пор, пока мы не найдем способ вообще от него избавиться.
– Мы и он - враги!
– отрывисто отчеканил Дварна.
– Значит, надо это исправить. Помириться с ним, - устремил на него Сатвама тяжелый взгляд.
Одаса издал неопределенный звук. Зато Тесайя одобрительно кивнул.
– Безусловно, - сказал он, - сейчас и речи быть не может о том, чтобы оставаться с ним в ссоре. Дасава или не Дасава, какая разница. Я вовсе не хочу получить удар молнией и обуглиться, как
– Ты веришь в "строительство", Сатвама? Прежде, чем они начнут, Сатра потонет в беспорядках. Такие, как Элеса, только и ждут часа, чтобы выползти из развалин. Вон, уже… все мы знаем, что там вытворяет Элеса!
Одаса гневно сверкнул глазами:
– Он второй день пишет на стене моего дома: "Одаса - человек".
Тесайя неохотно подтвердил:
– Двух моих «верных» вчера остановили его подонки. И основательно избили. Он осмелел до того, что выкрикивает у меня под окнами… кидает камнями.
– Что выкрикивает?
– спросил Сатвама.
– Какую-то брань. Похоже, что тоже называет меня человеком. Я не вслушивался, - пожал плечами Тесайя.
Он помолчал и продолжил:
– Таких, как он, все больше. И еще этот недобитый Грона, который раньше тоже очень любил говорить о строительстве. Глупо получается, когда кто-то умирает не до конца… В общем, скоро весь сброд сбежится к Сияющему. Так что нам сейчас ни в коем случае нельзя ломать себе шеи. Наш долг - сохранить Сатру такой, чтобы Жертве было куда прийти.
– И что для этого делать? Я все же за то, чтобы… - Дварна сделал резкий рубящий жест.
– Вперед!
– надвинулся на него Сатвама.
– Только без меня… Сейчас надо пойти и сказать, что мы согласны на все, - продолжал он уже без ехидства.
– Что там хочет Дэва? Отменить «очистительную неделю»? Ну, отменим. В конце концов, один год можно потерпеть. Мы помиримся с Сияющим, заключим союз. Главное, чтобы он не объявил себя царем. А там уж постараемся, чтобы он им и не стал никогда.
– И строить будем?
– усмехнулся Дварна.
– Строить - пообещаем, - уточнил Тесайя.
– А кто пойдет говорить с ним? Объясняться?
– беспокойно спросил Одаса.
– Кому и идти, как не Тесайе, - сипло вздохнул Сатвама.
– Я уверен, он найдет нужные слова… сможет почувствовать, как настроен Сияющий, и сказать то, что ему по душе. В конце концов, мы могли ошибиться, разгневаться: Сияющий наговорил неожиданных вещей…
– Я опасаюсь, Грона восстановил Сияющего против меня, - заметил Тесайя.
Сатвама махнул рукой:
– Пустяки. Скажи, что сожалеешь. «Строить» и «мстить» - слишком разные вещи. Тиресу Дэве придется забыть обиды.
Дварна утвердительно хмыкнул: мол, верно.
Тесайя, удовлетворенный общим признанием своих способностей, обвел остальных медленным взглядом.
– Если все согласны, я тоже думаю, что справлюсь, - согласился он.
– Думаю, у меня отыщутся нужные слова.
В доме Дайка заперлись все, кто был с ним на площади. Сам Дайк поселился в маленькой каморке вместе с Гвендис. В тот день, когда он свел небесный огонь, они долго не могли уснуть: сидели рядом на кровати, крепко сжав руки друг друга, сплетя пальцы. "Эйонна права, - размышляла Гвендис.
– Чтобы не заболеть Сатрой и победить ее, нужно много радости". И она, как утешительница, распустила волосы и надела ярко-синее платье, чтобы оживить убогую обстановку покоя. Дайк любовался, как поблескивают золотые браслеты на ее руках и ожерелье на шее в свете тусклого светильника на столе.