Ветер забытых дорог
Шрифт:
– Ответь, Итвара, ты осмелился бы покинуть Сатру? Уйти за Стену?
– наконец спросил Дайк.
– Если бы я обещал тебе помощь и защиту там, в Обитаемом мире?
Но он, свободомыслящий Итвара, непонимающе вскинул брови:
– Там же скверна!..
– и недоуменно повел плечом.
– Уйти в мир - значит стать человеком, небожитель не должен себе подобного позволять.
Дайк рассчитывал на поддержку Сатвамы. Ему помнилась их встреча, когда Справедливый, страдая от болезни печени, откровенно и зло выкладывал свои соображения о Сатре.
На этот раз тирес был совсем здоров. Его мать пришла с женской половины и, грузно переваливаясь, начала накрывать на стол. Сатвама постарался принять Сияющего радушно.
На столе у тиреса была овощная похлебка, вареное постное мясо и сильно разбавленное вино: Сатвама
– Всего наилучшего твоей утешительнице, - начал он разговор.
– Она совсем подняла меня на ноги.
– Я передам, она будет рада, - ответил Дайк.
– Так что ты задумал, Сияющий?
– приступил к делу Сатвама.
– Надо сказать, на состязаниях ты наговорил немало странного. Но, боюсь, тебе не выехать на одних вещих снах, - доверительно добавил он.
– Тебе не хватает твердого знания Приложений. Дело может кончиться тем, что ты допустишь грубую ошибку в толковании, и тебя поднимут на смех. Видишь ли, Дэва, наши споры до того бесплодны, что поймать противника на ошибке, хотя бы на оговорке, на незнании какого-нибудь стиха - единственный способ его опровергнуть. Тебя в первую очередь попробуют выставить невеждой, в твоих речах станут искать неточность, пусть даже в самом несущественном замечании.
– Я как раз в эти дни читал Приложения и Свод, - сказал Дайк.
– Просыпался и засыпал над ними. Свод не очень большой, я одолел его за полтора суток. Но Приложений целые горы. Я сидел у Итвары и даже боялся, что мешаю ему: и ел, и последние дни даже ночевал у Учтивого.
– И что?
– усмехнулся Сатвама.
– Голова гудит, как с попойки, а Приложений еще непочатый край?
– Верно, - сознался Дайк.
– На них уйдут годы, даже если не спать ночами.
– У Итвары много собрано, - подтвердил тирес Сатвама.
– Заслуга отца, конечно: сам Учтивый мало в чем преуспел. Но надо отдать должное: Итвара действительно все это прочел, хоть, может, и не выучил наизусть, но, по меньшей мере, знает, где какую строчку искать…
– Нет, - остановил его Дайк.
– Я не стану проповедовать еще одно учение на основе Приложений и Свода. Тиресам кажется, свет клином сошелся на ваших писаниях, - продолжал он.
– Без них не бывает ни истины, ни правоты. Но я слыхал, не каждый небожитель хорошо знает писание, не каждый всей душой предан тиресу и живет только тем, что ему говорят. Не может же быть, чтобы надежды и мысли всех и впрямь сводились только к спорам о чистоте и страху оскверниться! Сколько есть в Сатре небожителей, которые просто живут на этой земле, мерзнут, голодают, выживают зимой, им особенно некогда и задуматься, почему тиресы враждуют и за что дерутся. Спроси их, чем отличается учение Тесайи от учения Дварны, - никто толком не скажет, а если б и понимали - куда им приложить это в их суровой и темной жизни? Вот о них-то я и думаю сейчас.
Сатвама напрягся:
– Что у тебя на уме, Сияющий?
Дайк решительно произнес:
– Отстроить Сатру заново. Для этого нужны рабочие руки. «Очистительную неделю» надо отменить.
– Что?
– с легкой усмешкой протянул тирес.
– Эти камни, - Дайк мотнул головой на каменную стену покоя, - добывали когда-то в каменоломнях и везли сюда от самого Альтстриккена пленные люди. Они только и знали, что молотки, да клинья, да кайла. Когда Сатра была построена, их засыпали заживо в штольнях. Но гибель разве была для них в новинку? Голодные, израненные, в обносках, они пробили гору и достали камень, из которого потом встала прекрасная Сатра, достали золото, серебро и железо. Но человек не вправе был входить в Сатру, чтобы не осквернить ее землю. В границах царства небожители делали все сами. Были ремесла, которыми занимались даже цари. Йосенна была искусной швеей. Когда царевна полюбила Белгеста, она своими руками сшила для него всю одежду. А Бисма был зодчим. Он сам руководил стройкой Стены Бисмасатры и собственного дворца. Дасава Санейяти - музыкант. Он играл и пел для других небожителей на пирах. Сейчас вам трудно представить, как будущий царь Дасавасатры играет и поет на праздниках! Но тогда для небожителей это было почетное дело. Ваши предки развели здесь сады, вымостили улицы, засеяли землю.
Мы тоже должны начать это делать, - убежденно повторил Дайк.
– Строительство вернет Сатре все. Станем
Дайк выговорился, это давно накипело у него на душе.
Сатвама глубоко задумался, исподлобья поглядывая на смолкшего собеседника. «А странный, - мелькнуло у него, - пошел слух: что это и есть сам Дасава…»
– Ты ждешь, что я поддержу тебя, Сияющий?
– спросил тирес.
– Дай подумать… Твои мысли не новы. Время от времени в Сатре начинаются похожие разговоры. Все сложнее, чем кажется тебе, чужаку. По-твоему, мы перестанем сокращать число рабов, а будем заново осваивать одичавшие земли Сатры. Что ж, рабы еще больше размножатся. Мы, свободные, наконец просто растворимся среди них. Кроме того, ты правильно заметил, тирес Дэва: «Строительство вернет Сатре силу, мастерство и бесстрашие». В древности люди-рабы добывали для нас мрамор и золото, а потом среди людей родился Белгест. Хочешь, чтобы второй Белгест родился прямо в Сатре?
– Сатвама говорил размеренно, неторопливо, подчеркивая голосом те слова, которые казались ему особенно важными.
– Своими войнами, своим строительством - своим примером - наши предки невольно учили людей, как сражаться и возводить города. Теперь мы на свою голову научим собственных рабов?
Дайк сидел за столом, подавшись вперед и не пропуская мимо ушей ни одного слова.
– Рассуди сам, Сияющий, - продолжал тирес Сатвама.
– Ты сказал, что не станешь проповедовать новое учение на основе Приложений и Свода. Ты твердишь, что строительство Сатры сделает нас лучше, и мы «сумеем разобраться, где истина»! Но этим ты предлагаешь пересмотреть саму нашу веру. Это костяк нашей жизни. Без веры, как любит говорить этот болтун Одаса, в наших душах воцарится тьма и безумие.
– Что же именно случится, если кто-то потеряет веру в Жертву и страх оскверниться?
– упрямо переспросил Дайк.
– Что?
– Сатвама на мгновение плотно сжал губы.
– Про Тесайю я тебе в прошлый раз говорил? Что он зверь?
Дайк кивнул.
– Так вот, в каждом живет такой или иной зверь. И если сейчас вера в Жертву как-то сдерживает этого зверя в нас… то без веры он вырвется на свободу. Элеса! Вот пример небожителя с окраин, который потерял страх. А если все они потеряют страх? Тогда от нищеты, скуки, однообразной жизни они пойдут развлекаться с нашими женщинами, резать, убивать. Прежде всего они разгромят дома тех, у кого хоть что-то есть. Начнут, может, с Тесайи или с меня - кто побогаче. Ведь если Жертва не придет, чтобы осудить недостойных и вернуть сияние достойным, тогда можно все! Все можно, всем равно один путь… кстати, а куда путь? Навеки в подземное царство?
– насторожился Сатвама.
– В Ависмасатру?
Дайк внимательно слушал.
– А ты веришь в Жертву, тирес Сатвама?
– неожиданно спросил он.
Сатвама не ужаснулся вопросу и спокойно ответил:
– Я убежден, что искренне верят и Тесайя, и Дварна. Что до меня - и, догадываюсь, до Итвары - мы скорее привыкли к мысли о Жертве. Без этой мысли в нас останется пустота, которую нечем заполнить.
Сосредоточенно хмурясь, в свой черед Дайк начал отвечать на все сразу:
– Я попросил Итвару рассказать мне про книги, до которых я не дошел. Он пересказал мне все самое основное и общее и посоветовал, какие главы мне стоит прочитать самому. Небожители должны знать, что Жертва, возможно, вымысел: просто подтасовка из отельных строк, которые вырваны из разных мест Свода. Каждый должен понимать выбор, который он делает. Со слов тиресов большинство верит, что явление Жертвы обязательно, как восход солнца: вот ложь, на которой построена Сатра. Вы обещаете остальным то, за что не можете отвечать, и не предупреждаете их об этом.
– Ты выбьешь землю из-под ног простых небожителей, если оставишь им такой выбор, - вмешался Сатвама.
– Я уже слышал, - ответил Дайк.
– Ты сказал: вера в Жертву сдерживает вас, если Жертва не придет, можно все. Но право сдерживать, и право решать, что можно, - сейчас это присвоили тиресы. А небожители умирают от мора, голода и от рук друг друга, - «умирают от Сатры»!
– И им нужно хотя бы посмертие, - напомнил Сатвама.
– Если Жертва не придет, - сдвинул брови Дайк, - тогда вы обманываете не только живых, но и мертвых.