VHS (именно так: Вэ-Ха-Эс), или Не-законченная жизнь, суггестивный роман
Шрифт:
Ведь, Саша, если ты помнишь (я тебе писал), что мы из Донецка из-под пуль убегали в июле – в шлепанцах, шортах и футболках. А тут вот уже сентябрь на носу.
И я загорелся: сутки – и мы все с зимними вещами! Быстро, относительно безопасно, но… дорого!
А еще, чтобы ты понимал, я повторяю: денег не просто нет, а «…их не совсем». И я, купив банальный билет на банальный рейсовый автобус, банально и «тупо как лох», то есть как рядовой пассажир, приехал на Южный автовокзал в Донецке.
Натянул
Гляжу, а для проверки документов меня никто не останавливает, никто не показывает на меня пальцем и не свистит в милицейский или полицейский, свисток…
Собрал по квартирам зимние вещи и на следующий день рейсовым же автобусом вернулся в Бердянск.
Сергей Андреев.
18/09/2014
Глава 11 Донецк, оперный театр
Феликс Мудрицкий считал себя человеком сообразительным.
Когда он подъезжал к Театральной площади и уткнулся в хвост тянучки, то понял, что самое большое скопление машин окажется как раз в том месте, куда он, собственно, и направлялся.
И – верно, вся площадь между оперным театром и кинотеатром Шевченко была забита людьми и машинами. Автомобилей было не просто много, а очень много, и они не стояли разве что на газонах и клумбах с розами. Это где-нибудь в Киеве или Москве нормальное явление – автомобиль на газоне, но не в Донецке, который всегда славился своими ухоженными улицами и тротуарами, а также бархатными газонами с зеленой травой и, главное, – с алыми розами.
Донецк, кстати, когда-то так и называли – городом миллиона роз.
И, к слову, задолго до того, как о розах спела Алла Пугачева.
Впрочем, и пробки в нашем городе не такие, как в столицах, – подумал Феликс.
Он приметил патрульную машину ГАИ у ступенек в оперный, еще одну на левой парковке у Танка, а также прогуливающихся гаишников на разделительной полосе напротив кинотеатра. Но никто из них регулировкой дорожного движения не занимался, да и не собирался. Светофор работал в штатном режиме, машины по проезжей части ползли медленно, и не потому, что впереди ехать было некуда, а потому что каждому хотелось поглазеть на сборище людей и автомобилей. Поэтому пробка и ползла со скоростью пешехода мимо этого вавилонского автомобильного столпотворения.
А сообщество на площади гудело, галдело, клаксонило и гремело разными голосами и на разные лады всякими разными музыками и ритмами.
И, главное, здесь было на что посмотреть, на площади собрался фактически весь автомобильный «свет» и весь «цвет» города.
Большинство машин, которые ездят по улицам наших городов – они какие? Правильно: черные, белые, серебро и некоторые другие темные и светлые тона. Причем даже не «металлики» или «перламутры». А сегодня тут можно было увидеть и желтые,
И темы рисунков самые разные.
Вот, например, черный злобный Форд Мустанг (каких-то там заштатных 70-х годов). Его заводской цвет (понятно) черный, а этот – мало того что иссиня-угольный, так еще и с такой «глубиной резкости», словно смотришься в самую даль Вселенной.
Рёбра решетки радиатора у Мустанга – алые, вроде как раскаленные печные колосники; фары – как будто оплавились от нереально высоких температур; по черному капоту и передним крыльям течёт жидкий ярко-оранжевый металл, и к задним крыльям змеятся алые языки пламени, с которых срываются целые лоскуты огня. И от этой захватывающей картинки кажется, что даже стоящая на месте машина производит впечатление несущейся вперед на огромной скорости. С талантами и уменьями художника тут все в порядке, нарисовал, словно с натурально движущейся горящей машины.
А вот – Фольксваген Жук.
Да-да, еще самой первой генерации – их сегодня производят только для рынка Бразилии, – но в таком раскрасе, который делает его похожим на божью коровку, с лупатыми глазами-фарами, вертикально посаженными на передние крылья. Ядовито оранжевый с синими, красными и зелеными горошинами по всему кузову. Ни дать, ни взять – мультяшная божья коровка. Только стекла по кругу, включая лобовое, затонированы вчернь.
Несмотря на жару, машина была заперта и окна подняты. Но если прислонить ладони к вискам, а лбом прикоснуться к стеклу, то сквозь тонировку можно разглядеть и внутреннее убранство. Именно это сейчас и делали двое парнишек лет двенадцати-тринадцати, рядышком прижавшиеся к боковым окнам. Весь салон, включая сидения и подголовники, в этой машине обшит едва ли не настоящими персидскими коврами.
Мудрицкий знал и эту машину, и ее хозяйку.
Или вот ещё тюнинг, но уже совсем иного рода.
Внешне ничем не примечательный черный Опель Астра, но все его двери распахнуты, подняты капот и крышка багажника, и зрителям открыты во всей красе не только черно-алый салон, выкроенный из кожи высочайшего качества с прострочками по швам и завитушками на углах, но и хромированные детали под капотом. Но главное, напоказ – а точнее на всеобщую прослушку – выставлено его аудио-содержимое.
Багажное отделение – словно пульт ди-джея из новомодного ночного клуба. Львиную долю багажника занимает сабвуфер низких частот, а передняя и боковые его стенки, впрочем, как и все дверные карты, и все боковые панели всего остального автомобиля по кругу, – это сплошная «акустика». Двери настежь не столько для демонстрации внутренностей, сколько для звукового давления (термин) на всех, кто стоит сейчас рядом с машиной.
Проходя мимо, Феликс поморщился (он не любил громких звуков), но обратил внимание, что в музыкальном ритме подпрыгивают даже пылинки на черной крыше Опеля.
В гуще других разномастных автомобилей Мудрицкий приметил еще одну машину – не самый популярный у покупателей Рено Меган-II с вертикально обрубанным задним багажником, но этот по всем бортам был расклеен логотипами автомобильной программы «Мотор-ТВ».
И эти тоже здесь, отметил Мудрицкий про себя. Конкурентов он всегда замечал и отмечал…