Вид на небо
Шрифт:
привядший лист большой, что я подобрала.
Дары дерев и вод, бесценный беспорядок
не тронутый метлой, в потеху всем ветрам —
пустяк, заблудший луч, цветок небесных грядок
забился под стекло меж двух оконных рам -
и что-нибудь еще: не в срок, шальная зелень
меж прочих красок листьев, луж и лиц
помнится, поманит – лоб остудить о землю,
по капле жизнь цедя, как рядом ломкий лист…
Продающийся
так же верует самозабвенно
как вскрывающий вены —
и так же не усторожить
ускользанья души.
Не посмеешь задать и вопроса.
Только снежная россыпь
в отворенной уху тиши
только дремлющий куст.
Да какого еще и ответа
Только тени от веток
бесплотность стекла пресекут.
Зимний пейзаж
Все длится предчувствие странных и страшных событий.
И небо откроется, небо отпустит, когда
усилится холод, и лопнут зальделые нити
и с неба осыплются звезды кристаллами льда.
Пока же – о только пока зиме не надоело
играть погремушкой асфальта и мерзлой листвы —
есть время прижаться к земле, ощутить свое тело.
Но время ветшает, сквозь остов иней летит.
И иней на нем зажигает предательски-светлые звезды,
им чуть разгореться, они прожигают дотла!
Есть время проститься, но только проститься не поздно.
А после сияющим льдом поглотится зола
деревья разделят мгновенно возросшие стены,
и кончится ложь – только было ли что кроме лжи
И в почках застывших в прозрачных объемах растений
иная качнется, иная и страшная жизнь.
A.
Какой-то сон, в котором много плачу,
все уходить не хочет, а пора
и надо выбираться наудачу,
немного остается до утра.
А он за сердце жалобно хватает
и так слаба ручонка – о, прости!
Не то что он меня не отпускает
а просто самому не отойти.
В лицо заглядывает, окликает,
и забежав вперед, глядит опять…
Не то что он меня не отпускает,
но просто так не хочет умирать.
А я – ну что же, разве я слепая,
или от слез ослепла, не пойму,
или сама его не отпускаю -
кому он нужен, маленький, кому?
Еще иду, но все больнее плачу,
о, господи, но ведь зовут, пора!
и утро, слышишь, мне сулит удачу
Удастся ли добраться до утра…
Ночи начала
Я не доплачу, слезы с поспешностью утру,
оставшееся после отболится!
Заснеженные ночи, подобные утру,
до холодов уж верно не умрут
и значит, еще долго будут длиться.
И значит, я успею набросить второпях
платок, пальто, и выбежать – и с Богом!
Смеющиеся блестки от головы до пят
облепят, налетая, танцуя, ослепят
и тень мою засыплют рядом, сбоку.
Останется лишь выйти из круга фонарей,
проплыть в снегу, не чуя ног, решиться…
Снег осыпая, небо становится серей…
Остановись, опомнись, скорей вернись, скорей!
Там не для глаза красота вершится.
О, как бы тут упомнить: за кончившийся год,
за то что скоро он прошел и мутно,
что я такие ночи помню наперечет —
за все сейчас, сегодня, безумный снег идет —
избави бог мешаться в эту смуту…
Закрутит, увлекая, сотрет следы подошв,
но хоть навек – вернуться не упросят!
О, только не вздохнуть бы – ведь если вдруг вздохнешь,
вдох, раздирая горло, упрется в грудь как нож
и вскроет, и на землю сердце бросит.
Полночь рождества
Не хватит обреченности для веры,
как и ни счастия – для торжества,
чтоб вопросить по давнему поверью
венчающую полночь Рождества.
Ни конский волос, ни свечей церковных
колонны в зеркале – не отдадут
мгновений не рождённых но знакомых,
как если бы они случались тут.
Они пойдут обычной чередою
лишь миг спустя, да и не в том печаль…
Как ей дано так просто, над бедою
грядущий год на царствие венчать!
Пейзаж с ангелом
Бог забыл этот мир,
где, спеша, слетала звезда —
до зова трубы, по зову родства и крови
Стихи
1978–1980
Три небольших письма домой
Надежде В.
I
По черному песку да ломким тростником
я напишу о том, что я по Вас тоскую,
что здесь я не нашла и не ищу свой дом.
Да не пошлет Господь и Вам печаль такую!
По черному песку свивается волна.
Я здесь давно живу, и плача, и ликуя —
как я ждала того – как я сейчас одна!
Да не пошлет Господь и Вам печаль такую.