Вид с больничной койки
Шрифт:
— Все это, Юрий Никитич, очень знакомо. Ибо параллельно с официальной — белой медициной — существует теневая отрасль знахарства на коммерческой основе. Если быть точным, это спекулянты, пользующиеся нашей доверчивостью, темнотою. Цепочкою потянулись сюда падкие на деньгу жулики, вместе с тем каркас составляют дипломированные врачи, обратившиеся в оборотней. Я слышал, что оборот подпольных медицинских услуг в несколько раз превосходит государственные вложения в эту отрасль.
— Понимаю вас и полностью разделяю состояние вашей души, ума. Многие граждане не отдают себе отчета, что здоровье ни за какие деньги не купишь, его надо беречь от рождения и всю сознательную жизнь. Постоянно следить за его состоянием. Не просто прислушиваться: «Ой, что-то в груди кольнуло!» Или: «Отчего-то голова закружилась!» Речь идет
Из общего числа больных хронической сердечной недостаточностью (ХСН) только пять процентов мужчин принимают адекватные меры. У особ противоположного пола этот показатель несколько выше: 17,9 %, то есть женщины более ответственно подходят к своему здоровью. Но в сравнении со странами Западной Европы мы и тут безбожно отстаем. Считаю, что настало время вести в школах — с младших классов — уроки медицинского ликбеза.
— Когда я впервые оказался на больничной койке в отделении кардиологии, лечащий врач на полном серьезе сказал: «Н. Ф., вы совершенно необразованный пациент!»
— Это еще не худший вариант… Есть еще так называемые малообразованные «умники»… Нахватавшись верхов, занимаются самолечением, а, оказавшись в клинике, публично дискутируют с врачами. Ну и заодно «просвещают» соседей по палате, любопытных в холле… Там порой можно услышать такую дичь, что уши вянут. Говорю об этих несчастных заблудших им не и укор — в предостережение, в том числе и их пастве.
Что еще необходимо знать… Серьезные неприятности у сердечников часто случаются вроде бы без особых на то причин, без очевидного повода… Все как будто хорошо, но вдруг участился пульс, возникло сердцебиение. Качнулось вверх давление: стало 140 на 90. При этом самочувствие вроде бы еще терпимое. Да, все вошло бы в норму, кабы не бытовая ссора или служебная неприятность. А тут как назло возник в атмосфере неблагоприятный геомагнитный фон. И пожалуйста, получайте сердечный криз, чего вполне достаточно для инфаркта, для инсульта. Окружающие при этом руками разводят: Н. был в расцвете сил, полон жизненной энергии, все имел, ни в чем себе не отказывал, — и вот остановка, что называется, на полном скаку.
Ценою невероятных усилий Н. удается вырвать из объятий смерти… Родные, близкие, друзья рады, счастливы. Они еще не знают, что увозят из больницы домой живой труп. Вскоре выясняется: Н., в сущности, способен вести лишь растительный образ жизни.
Такое существование, понятно, не приносит окружающим радости, хотя «жизнь» порой растягивается на несколько лет.
Все это, повторяю, можно было избежать, если бы пациент с признаками сердечной недостаточности повнимательней следил за собственным здоровьем.
— Мой стаж сердечника (ишемия), доложу вам, вышел за пределы уже двух десятков лет. На моей памяти прошло много всевозможных лекарственных препаратов, которыми приходилось пользоваться в критические моменты. Но вспоминается при этом старое… Родители не могли жить, например, без валерьянки, без ландышевых капель. А скольким людям жизнь спас нитроглицерин. В конце 60-х в моду вошли капли Вотчала. Помню, мама Богом молила выслать ей (в глубинку) сей чудо-эликсир. В аптеках столицы бывало его днем с огнем не сыщешь. Пришлось поехать в Боткинскую клинику, на территории которой работал сей замечательный труженик науки и практик одновременно. Я был принят профессором в его рабочем кабинете и ушел не с пустыми руками…
Потом была столь же яростная погоня за сустаком, за коринфаром, адельфаном, индералом, нитронгком. Почти одновременно во врачебную практику вошли нитросорбит, затем капотен. Теперь районный кардиолог потчует меня отечественного производства верапамилом, эналаприлом, дигостином… Может, я что-то и упустил… О, чуть было не забыл гэдээровский валокардин,
— Чувствуется, вы наш пациент, и бывалый. Бегло обрисовали схему, подобную эволюции колеса: от деревянного кругляша из дуба до современного шарикоподшипника с электронной начинкой. За последние 40–50 лет отечественная кардиология прошла сложный и тернистый путь. Для шестидесятых, между прочим, была присуща терапия с непременным подключением диуретиков. Вместе с мочой из организма выводились, условно назовем, соли лития и другие элементы, затруднявшие бесперебойную, ритмичную работу сердечной мышцы.
В 80-е годы последовал новый виток исследований в самом уязвимом отделе сердца: определение причин перерождения миокарда. Мы не были робинзонами, работали в согласном сотрудничестве с коллегами Европы, Америки. В ходе творческого содружества было выявлено новое лекарственное средство — капотен, благодаря ему удалось заметно снижать физиологические нагрузки на сердце. С 1991 года данный препарат стал выпускать завод «Акрихин», что в Старой Купавне Подмосковья.
Наука не признает штурмов — ее движение медленное, поступательное, от простого к сложному, по спирали. Надо признать, пока еще до конца не поняты и не осмыслены методы терапии в коронарных закоулках. Правда, подходы, способы воздействия на мышечную плоть нащупаны. Ими владеют уже не только исследователи-первопроходцы. Научились ими пользоваться врачи в специализированных стационарах, в хорошо оснащенных амбулаториях. Перефразируя ходячий афоризм, готов сообщить вам две новости… Хорошая заключается в том, что при правильном использовании лекарственных средств прогноз выживаемости больных с тяжелыми формами ишемии стал прогнозируемым, оптимистичным. Теперь сообщаю новость плохую: даже при достаточно активной терапии процент выживаемости наших пациентов недостаточно велик.
Не в оправдание, а ради истины скажу: не надо во всем укорять медицину. Социальные коллизии, пертурбации последних лет вызвали чудовищную деформацию не только в сфере властных структур — потрясли они и внутренний мир человека. Особенно пострадали индивидуумы с повышенной рефлекторной склонностью, неадекватно реагирующие на резкие жизненные обстоятельства, на разного рода передряги. Скачки смертности среди контингента больных ишемией совпадают с пиками социальной напряженности. И это уже не гипотеза, а реальность. Вот этот график: 90-й, 93-й, 98-й год. Как экология фиксируется на годичных кольцах стволов деревьев… Оперативно о том говорят, точнее, криком кричат! — замеры артериального давления в сосудах.
— Какое же хуже: высокое или пониженное? Я слышал противоречивые суждения. Причем не только от умников-всезнаек, а и от дипломированных, высокомудрых спецов. — Стабильно высокое кровяное давление всегда настораживает. Вдвойне опасно, ежели это возникает резко, внезапно. Что касаемо гипотонии — часто присуще молодым женщинам.
С возрастом 85 процентов гипотоников становятся магнотониками, затем плавно переходят в стан гипертоников. (По известной аналогии: близорукость с годами переходит в дальнозоркость). Как правило, эта динамика имеет наследственную предрасположенность. При всем том у гипотоников имеются свои проблемы — скажем, неудобства. Как известно, фармакология в основном нацелена на производство медикаментов, снижающих давление… Наиболее ходовой препарат — кардеомин. Полезен также чай, особенно зеленый.
В этой связи надо сказать: мужской тип гипотонии большей частью — свидетельство более глубоких изменений в организме. На языке врачей: это всегда симптом «чего-то». Между прочим, свидетельствует и о прединфарктном состоянии.
— Слышно о неких суперсовременных методах излечения сердечной недостаточности. Или же это досужие разговоры?
— Придется сделать экскурс в прошлое. Начало 90-х годов для кардиологии — время знаковое. На данном временном отрезке была реализована на практике идея так называемых бета-блокаторов, сдерживающих кровоток. Спасибо надо сказать фармакологам: они подобрали состав логичных ингибиторов. Так что стало возможным регулировать оптимальное содержание адреналина в крови — и значит управлять работой сердечной мышцы. Первый такой ингибитор вошел в историю медицины под названием КАПОТЕН. В эту серию входит и амидрол. Немного позже на фармакологическом рынке появились эналаприл, верапамил, нифедепин.