Вид с больничной койки
Шрифт:
У пришельца из спецблока новелла Конева вызвала иную ассоциацию. Сперва отразилась на лице; через мгновение он не убоялся высказать думу вслух.
— Веду я собственные расчеты. И вот, господа-товарищи, согласно правилам Малинина-Буренина, расклад, доложу вам, таков… Чтоб навести в России государственный порядок, народу придется проделать титаническую работу. Для чего потребуется уже не один, а два Ленина, возможно, три Сталина. Ну и по меньшей мере аж пять Путиных… Просчитано на высокоточном компьютере.
У нашей братвы от шока челюсти отвисли. Поголовно сидели, разявив рты.
— Ну, я пошел, — спокойно изрек безымянный куряка. Хотя, по чести говоря, его сюда
Впрочем, от больничного контингента и не такое можно услышать. Не зря Бог вложил в уста госпитальной санитарки (ГКБ-31) сакраментальное: «На больных не обижаются!». Только теперь до меня дошел глубинный смысл тех слов.
Как правило, часто на почве киселя в больничных палатах возникают политичные разговорчики. Врачи говорят: это, дескать, вредит здоровью, выматывает внутреннюю энергию. Однако у психиатров на сей счет свое мнение: человеку периодически необходимо вы-го-ва-риваться! То бишь высвобождать свое сознание от внутреннего спама-хлама, дабы в извилинах не заводилась разная плесень, червоточина. Не случайно же теперь психбольницы сверх всяких норм перегружены душевнобольными. О многом говорит и статистика: в быту год от года растет процент суицида. В крупных городах, особенно в столице, разные люди чаще всего «выпадают» наружу из окон. Между тем власть говорунов-то чаще других преследует… Митинги, мирные акции протеста оппозиции ограничиваются сплошь и рядом не только числом участников, а и местом проведения. На злачных площадях и исторических перекрестках выступают большей частью выкормыши властных структур («Молодая гвардия», «Наши»), а также коверные под предводительством своего дядьки Владимира Вольфовича. А ведь было-было времечко, когда Тверская превращалась в огненный поток, берущий начало от Белорусского вокзала и стремящийся на Лубянку, к пустырю, где некогда стоял «железный Феликс». Был и другой привычный маршрут: от Октябрьской площади к площади Революции, к подножью памятника Марксу.
Протестные манифестации раздражают и пугают власть. Новые идеологи разработали — под заказ — хитроумную систему, получившую название «управляемая демократия». По сути чистый сатанизм. В ее основе — благая идея гражданского спокойствия, то есть намерение — примирить классы, на практике осуществить мистическую идиллию, когда в тенечке, под кустиком лежит забавная парочка: волк-живодер и серенький зайка. По обстоятельствам этот дуэт можно очеловечить. Представьте себе: по Арбату, обняв за плечи друг друга, идут известный олигарх и безымянный бомж с побитой в драке рожей. Они подходят к «Праге», и швейцар в ливрее, украшенной от ворота до полы дорогими позументами, угодливо распахивает перед ними зеркальные двери.
Между тем действительность преотвратна и жестока. «Больше трех не собираться!» — такое теперь уличное правило из тайных параграфов царской охранки. Это снова обрело актуальность не только в скрижалях МВД (для внутреннего пользования), но повседневно, активно внедряется в жизнь.
В 2007 году, ненароком выйдя в сторону Триумфальной площади, я был повален наземь и жестоко избит омоновцами, потому что у подножия памятника Владимиру Владимировичу Маяковскому по недоразумению в кучке граждан оказался четвертым.
Факт налицо: инакомыслящих снова загоняют на кухни. Хотя, с точки зрения здравомыслия, для любой власти лучше, ежели люди перед глазами, на виду. В замкнутом пространстве, по законам химии, многократно возрастает сила взрывоопасных смесей. Пускай уж оппозиция «выпускает пар» не тайком, а открыто, под неусыпным наблюдением ОМОНа. Это отнюдь не хитрость и не публицистическая метафора, — факт медицинский. Практикой проверено.
Нечаянно выплеснулось вдруг на страницу такое вот отнюдь не лирическое отступление от магистральной темы. По слухам, такой прием был в ходу среди пишущей братии в шестидесятых-семидесятых годах. Это называлось так: высказать серьезное как бы в порядке бреда… Что порой случалось и невпопад. Однако искушение пишущего подчас бывает столь сильным, что противостоять ну никак нельзя. И тогда, кажется, был тот самый случай.
БОЛЬНИЧНЫЙ ДЕКАМЕРОН
Часто к нам наведывался лысый бородач. Никто не знал его имени, однако признавали за своего. Специально для него кто-то поставил возле вешалки обшарпанный стул. Незваный гость сиживал на нем часами, как правило молча или же — по обстановке — деликатно в кулак покашливая. Таким образом выказывал вроде б как личное отношение к обсуждаемым вопросам, особенно к репликам, анекдотам. Кстати сказать, некогда на русской сцене существовало ходячее амплуа: молчаливый резонер. Оный изредка ненавязчиво — по ходу действа — бросал в публику прописные истины. Порой в том действительно была нужда, дабы сидящие в зале (и особливо в дорогих ложах) не дремали. Ну и, разумеется, все-все понимали, что оно и к чему.
В тот день молчун вдруг заговорил… Будто на ответственном собрании. Даже встал со стула.
— А вот в Соликамске имел место аналогичный случай. Был человек — и не стало человека. Протоколы же так оформили, якобы несчастный хиляк от рождения, к тому ж подхвативший неизлечимую инфекцию. Ну и, соответственно, медицина оказалась бессильна.
Вся палата встала на уши. Поднялся даже лежачий Сергеич: сел поперек койки, свесил ноги на пол.
В Соликамске возле ДК произошла уличная драчка. Больше всех пострадал 27-летний монтажник-высотник Сергей Т., ростом 182 сантиметра, косая сажень в плечах.
Спортсмен, рапирист-перворазрядник. Можно сказать, Сирано де Бержерак двадцать первого века. Бросился защищать от хулиганов проходящую мимо клуба незнакомую девушку. За что и был примерно наказан: получил ножевое ранение в область сердца и несколько ударов монтировкой по голове.
В тот вечер, после девяти, пострадавшего по «скорой» доставили в больницу № 2. И только через полсуток врач приемного отделения зарегистрировал следующее: пациент в сознании, состояние удовлетворительное. После первого анализа обнаружились явные признаки внутреннего кровоизлияния. На операционный стол бедняга попал лишь в 18.05. По ходу дела выяснилось: на складе нет донорской крови нужной группы. Послали нарочного в Березняки. Да пока волынили, «рыцарь» улетел на небо.
Тяжелый, преступный случай. Местные же медики представили происшествие как роковое стечение не связанных меж собою обстоятельств. Соответственно протокольно оформили. Значит и виновных нет… Приняли версию врачей и страховщики, юристы отводили глаза. Придуривались судебные чиновники — отказывали мечущейся матери покойника в возбуждении судебного производства. Казенная логика такова: «Сын ваш уже не воскреснет, медикам же испортите настроение и карьеру».
Так нынче рассуждают многие должностные лица, а также определенного склада обыватели, пока самих не клюнет петух жареный в причинное место. Вот тогда уж они подымают хай, вопят: «Не было и нет справедливости!» Сломя голову бегут аж в Страсбургский суд. Иные — хотя и с запозданием — добиваются… компенсации в иностранной валюте.