Вихрь Бездны
Шрифт:
— Элгэ, — Диего почти бесшумно вынырнул из-за слабо зашелестевших деревьев.
Очевидно, справедливо решил, что «лес», где дрова, растет и возле ручья.
— Чем секретным хочешь поделиться?
Студеная, как в ключе, вода слегка обжигает пальцы.
— Ты ему веришь?
Тринадцать лет — это все-таки тринадцать. Все мысли и сомнения — на лице.
— Кому — ему? — Холодные, прозрачные капли на темном серебре фляги кажутся слезами. Виконтесса — уже больше часа, как вдовая — аккуратно закрутила колпачок. — Октавиану или моему спасителю?
Если
— Обоим, — махнул рукой Диего.
В зеленых глазах — папиных! — ни тени шутки.
— Обоим доверяю. Магу — особенно.
Тон строгой старшей сестры — непривычен. Особенно с братом, столько читавшим о древних ритуалах. В то время как она сама штудировала совершенно бесполезные для жизни математику с философией.
Но Диего должен отличать врагов от друзей. Даже если большую часть жизни последних у него не было. В том числе и по вине Элгэ…
— Насчет Октавиана я это зря сказал, — Диего, тем не менее, глаз не отвел. Не стоит забывать: не только Элгэ, но и братишка — наполовину мидантиец. — А вот насчет мага… Он, конечно, тебя спас. Но дядя Валериан сначала тоже относился ко мне хорошо… после смерти родителей.
Вполне возможно. Очень даже может быть, что Валериан Мальзери когда-то любил сестру. И не брал в руки книг о древних змеиных ритуалах. Но Элгэ Илладэн, вдовой виконтессе Эрден, на это плевать. Любое чудовище в человечьем обличье было рождено женщиной. Безгрешным. Но это еще не значит, что теперь оно не заслуживает смерти.
Не пора ли нести назад флягу? Кто бы ни умер этой ночью, трава по-прежнему будет зеленеть, ромашки — цвести, а солнце — светить. Всем живым. И хорошо!
Диего, слава Творцу, уже перерос возраст, когда мальчишки сторонятся сестер и матерей. Темные вихры ткнулись Элгэ в плечо:
— Я думал, больше никогда тебя не увижу! Думал — никого больше не увижу! — голос все-таки дрогнул. Да и плечи задрожали.
— Всё кончилось.
Волосы Алексы — намного мягче. А у Диего — жесткие, почти как грива Соколицы. И такие же густые.
Чьей добычей ты теперь станешь, верная лошадка? Столько миновать, угодить в плен вместе с хозяйкой, с ней же перейти из лап в лапы — от Гуго к Мальзери. И пропасть у змеиных катакомб.
Ничего не кончилось, впереди — охваченный войной Аравинт. А в Лютене придется оставить сестру! Разлученную с Витом, потерявшую ребенка, насильно обвенчанную с хряком! Свинопринцем, игрою ехидной судьбы рожденным в пурпуре.
Диего отстранился первым. Так надо — именно мужчина должен быть сильнее. Если он, конечно, настоящий мужчина. И даже если на самом деле сильнее женщина. Кармэн была права и в этом. Она была порой по-настоящему мудра. Куда мудрее, чем совсем недавно считала одна самоуверенная илладийская девчонка.
— Куда мы теперь? — Диего никуда не отсел, просто устроился справа. Голова — на плече у сестры.
Замереть. Остановись, вечность. Пусть так будет всегда…
— В Аравинт. Сначала — к Кармэн, герцогине Вальданэ. Дальше — будем думать… —
— Я слышал разговоры взрослых. — Братишка всё понимает. Увы, его удалось уберечь лишь от смерти, но не от жизни. Во всех ее красках и проявлениях. — Аравинт потеряет независимость со дня на день. Если еще не потерял. Он станет провинцией… или нашей, или мидантийской.
— «Наших», Диего, у нас, боюсь, больше нет. Во всяком случае, Эвитан — это точно не «наши».
— Но Илладэн — часть Эвитана…
Да. Но чтобы там нашлось место для герцога и герцогини Илладэн — нужна смерть хотя бы принца Гуго и Валериана Мальзери. Без этого не получится. А что скажет Октавиан на планы убить его отца?
— Видишь ли, Диего, ты — пока еще несовершеннолетний, и сам это знаешь. Если ты станешь добиваться прав на Илладэн…
Цветущие вишни и алые как закат рощи гранатов. Теплая лазурь моря. Пойманный в опустевшую раковину прибой…
— … тебя вернут Валериану Мальзери.
— Зато ты — совершеннолетняя. И вдова. Теперь ты имеешь право взять меня с собой.
— Имею. А еще больше имеет Алекса. Она — старшая. А в доме ее, с позволения сказать, мужа ты не проживешь и месяца.
— Нужно к Патриарху! — подал новую бредовую идею братишка. — Мидантии нужен независимый Илладэн, они могут…
Могут. Превратить их всех в игрушки. Это они могут…
— Диего, будь мы сейчас в Аравинте — об этом еще можно повести речь. Но, будучи беглецами, просить убежища у Патриарха — безумие. Лучше уж тогда у вольных корсаров Элевтерис, — усмехнулась Элгэ. — Ладно, хорошо, что ты намерен вернуть родовые владения. Но чтобы это сделать, а заодно и выбанджарить у эвитанских шакалов Алексу, — нужно в первую очередь выбраться из Эвитана. Или хоть с Севера. Куда дальше — решим, когда будем на Юге.
И если нужно — Элгэ свяжет Диего по рукам и ногам. Но ни к какому Патриарху не пустит! Кардинал Александр — хороший человек, хоть и северянин. А вот мидантийскому церковнику, отлучившему от церкви Аравинт, илладийка поверит предпоследнему. После свинопринца Гуго и дяди Валериана. Потому что эти двое — в одной цене.
3
Пистолеты и шпагу можно не брать. Хотя нет — до плена Грегори должен добраться живым и невредимым, а не разочаровать будущих палачей. Разочарует он их по-другому.
А письма Кармэн, Виктору и Арабелле найдут — когда герцог Ильдани будет уже далеко. Когда обыщут комнату.
Увы, доверить такое некому. Врагов в поместье у Грегори нет, а остальные немедленно сдадут беглеца Кармэн. Для его же блага, разумеется.
Герцог Ильдани горько вздохнул. Самое время присесть на дорожку. Если бы сын-неудачник отца-героя планировал возвращаться.
Раз решил — глупо медлить. Сейчас принц Грегори Ильдани, гость аравинтского короля (как называют гостей, что принесли в доселе теплый и радостный дом чуму?) выедет «размять коня». Как и все эти месяцы. Только на сей раз не вернется.