Вихрь Бездны
Шрифт:
— Сударыня… — спаситель Элгэ Илладэн уже протягивает Эйде руку, чтобы подсадить в седло.
Свою лошадь он подманил, а где взял чужую? Кто раньше на ней скакал?
Девушка колебалась целый миг, прежде чем выпустить из объятий дочь. Сделала это с замирающим сердцем. И едва не сошла с ума от тревоги — за бесконечно-долгий миг. Пока незнакомец не поднял девочку на руки и не вручил обратно матери.
2
Любимый синий кабинет, наглухо задвинуты портьеры. Беспомощно догорают
Вскрытое письмо.
Слипаются отяжелевшие за ночь веки. Как говорят в таких случаях — свинцовые.
Сегодня Ревинтер заснул прямо за столом. А разбудила срочная весть. Ожидаемая всю ночь.
И хорошо, что разбудила. Хорошо — сразу по двум причинам.
Он победил — так почему нет ни радости, ни умиротворения? Только усталость.
Тяжелые темно-синие портьеры кажутся черными. Скрывают небо Лютены. И утро.
Он победил.
Один глупец схватился с другим — и лишь мятеж в отечестве второго спас страну первого от долгой и разорительной войны. Несчастное государство — если о его благе тревожится только Бертольд Ревинтер!
Теперь Совет будет торжествовать: министр финансов ошибся. Зато принц Гуго с принцем же Эриком — на коне. И отхватили для Эвитана новую провинцию. Прямо сейчас отхватывают.
А что без Ревинтера не было бы мира с Мидантией — не узнает никто. Да никого это и не волнует.
Шпион из ставки Эрика запаздывает с вестью уже на неделю. Это значит, что шпиона уже нет. А вот что означает внезапно поумневший и похитревший Эрик? Алису? Кого-то из ее фрейлин? Или столь же внезапно поглупевшего Бертольда Ревинтера? С каких-то змей вообразившего, что смерть Ральфа Тенмара положит конец умным решениям Ормхеймского Бастарда.
Министр финансов (и еще четыре с лишним года — Регент) устало опустился в любимое кресло. Сжимая виски руками и лишь усилием воли заставляя себя успокоиться.
Мысли пришли в порядок далеко не сразу. Сказывается вчерашняя почти бессонная ночь. Что за бред, кстати, снился? Что-то темное и зубастое лезло из земли? Какой-то черный алтарь… И древние жрецы с длинными кривыми ножами. Вдобавок бормотали что-то маловразумительное на варварско-тарабарском языке. Ну точно — бред.
Воспоминание о ночном кошмаре, как ни странно, помогло. Такие глупости часто снились в детстве Джерри — любителю читать старые легенды и слушать дураков-братьев. Знал бы ты тогда, мальчик, что политика — страшнее всех многоглавых драконов и мрачных подземелий вместе взятых.
Глубоко вздохнув, Ревинтер решительно покинул кресло и в четыре шага пересек любимый синий кабинет. Распахнул портьеры и от души рванул оконную створку. Прохладный утренний воздух хлынул в лицо.
Отныне Бертольд Ревинтер станет не только нормально высыпаться, но и спать в хорошо проветренной комнате. При настежь открытом окне — лето позволяет. И больше никаких хвостатых гадин по ночам!
Покойная вторая супруга потребовала бы гадалку — выяснить, что означают приснившиеся змеи. Змей они и означают. Шесть штук (считая самого Ревинтера) — в Регентском Совете, одна (Полина) — уже почти на престоле. Никого не забыл? Никого. Гуго —
Похожее на… нет, на бескрылую птицу! — облако плывет по небу. Освобождает из плена солнце. Слабый луч, еще один, еще…
Неуловимый миг — и синий кабинет стал по-летнему светлым и уютным! Каким теплым бывает сапфировый оттенок…
— Кемета и завтрак! — приказал Бертольд незамедлительно явившемуся на звон колокольчика Джеймсу.
Южане знают толк в напитках. И что-то хорошее найдется даже в Мидантии. Именно они первыми догадались привезти из-за Южного Моря плоды кема. Не будь уроженцем Мидантии Валериан Мальзери — Бертольд полюбил бы ее за один только кемет.
Верный камердинер не промедлил ни со свежим хлебом и сыром, ни с… Неповторимый аромат!
— Благодарю.
Доверенных слуг нужно выделять. Это — единственное, в чём прав жирный дурак Гуго.
Джеймс, просияв, пробормотал:
— Всегда к вашим услугам, мой господин!
Безупречно вышколен. И кемет готовит отлично.
Яда в чашке нет — что и требовалось доказать. Впрочем, он попадался всего трижды. В последний раз — лет пять назад. Жаль — у Бена был отличный почерк. Увы, шпионил на Мальзери он так же безупречно.
И еще однажды пытались отравить Джерри — девятилетнего. Вот тогда у Бертольда впервые кольнуло сердце. Ладно хоть — год домашнего ареста в отдаленном поместье вправил Малькольму мозги.
Об этом сейчас — не время. Хватит и змей. А дети вроде как уже поняли наконец: семья — дороже всего.
Или поймут.
Итак, Мидантия. В том, что тамошние императоры меняются теперь со скоростью квиринских, ничего плохого нет. Есть в том, что вдруг взявшийся убивать чужих шпионов Эрик возомнит себя победителем и героем. А обнаглевший Ормхеймский Бастард — хуже обнаглевшего Всеслава. Хотя бы потому, что много глупее. Значит… значит, победителем Аравинта будет считаться южная свинья, а не северный медведь.
Ревинтер поднял чашку, салютуя солнечному лучу. Тоже — победителю. Ночной мглы.
Обрадованный посланец небесного светила весело перескочил на портрет Фредерика Второго. Серьезного, благообразного и надутого.
Здоровье… то есть — земля вам пухом, Ваше Величество. Вы действительно были Величеством. Особенно на фоне Карла и Гуго. За упокой вашей отнюдь не безгрешной души.
И да здравствует принц Гуго — завоеватель Аравинта. Да здравствует розово-голубая армия. Совершенно безвредная. По крайней мере — для врагов.
А вот Илладэн герою-победителю вовсе ни к чему. А значит… значит, с Аравинта будет-таки снято отлучение. Раз уж это теперь наша провинция. И все похороны, свадьбы и прочее — вновь действительны. Так что пора ковать железо, пока горячо.
И брать за шкирку императора — пока тот не слишком уверенно сидит на престоле. Благодаря Ревинтеру, мятежникам и Барсу.
А то потом как усядется. Как всех победит…
Кстати, и в семье у него нелады, нелады. Пожалуй, стоит повременить с помолвкой дочери принца Евгения. А то больно уж она похожа на некоего юного капитана — из личной охраны принцессы Софии.