Вихрь Бездны
Шрифт:
Девушка скорчилась на боку, подогнув колени и выпустив оружие. Обеими руками обнимает того невезучего парня. Мертвая голова склонена на живое плечо, светлые волосы рассыпались по черноте ее камзола. Подсыхающая кровь заливает обоих — темные пятна на одежде, багровая корка на лицах.
Девушка услышала. И всё сделала правильно. Только это отняло у нее последние силы — не могло не отнять.
Юноша, кем бы он ни был, — мертв. Но его тело могут использовать вновь. А Руносу не вынести отсюда обоих.
Значит — разорвать их объятия, осторожно
Откинуть волосы с ее лица. Ненужный жест, но почему-то кажется — они ей мешают.
Больше пятнадцати лет назад отец просил младшую дочь Алехандро Илладийского в жены своему старшему сыну. Девятилетний Алессандро был уже почти влюблен в незнакомую девочку. Но герцог Илладэн отказал. Сослался, что герцогиня Элгэ — еще слишком мала для помолвки.
Он не хотел отдавать дочь в змеиное логово — и оказался прав. Впрочем, до свадьбы дело всё равно не дошло бы. Не успело.
Вот и встретились, Элгэ. У тебя черные локоны. И почему-то кажется, что глаза — цвета летних трав. И ты — храбрая.
Закутать девушку в плащ, отнести подальше от ее друга. Пальцами закрыть ему глаза, положить на веки два серебряных ритена — плата перевозчику подземной реки Ти-Наор. Да и нечисть боится серебра.
Вскинуть посох.
Вспышка пламени.
Всё. Только две полуобугленных монетки тускло и сиротливо блестят на полу. Их лучше забрать. Там они у безвестного юноши уже есть. А наверху их можно схоронить.
Бывший принц Мэнда поднял на плечо бывшую герцогиню Илладэна. Посох их защитит. Но мелкая нечисть — не самое страшное, что ждет на пути. А выбраться — не самое главное, что Руносу предстоит сделать. Возможно.
Если времени не останется… увы.
Глава 10
Глава десятая.
Эвитан, окрестности Лютены.
1
Серое-серое небо над головой. Безысходно-мучнистый туман постепенно редеет. В Лиаре такие рассветы бывают часто. Из-за Альварена.
Бездна похожа на Лиар? Возможно. Может, она вообще для каждого — своя?
Туман постепенно рассеивается. Да, Эйда в сознании, жива. И это — настоящее небо! И рассвет.
Творец милосердный, не дай проснуться, это такой хороший сон… Но во сне затылок не печет раскаленной болью!
— Осторожно! — Мокрая, холодная ткань ложится на лоб. Ледяные струйки воды радостно заструились по вискам, намочили волосы…
А лицо Диего закрыло розовеющий горизонт.
— Живая, живая! — хмуро кивает юный илладиец. Губы обметаны запекшейся коркой, багровые потеки на подбородке, царапина на виске.
Диего жив,
— Мирабелла спит, — успокоил мальчишка едва не сорвавшееся в пропасть материнское сердце. — Живая и невредимая.
— Можно мне ее?.. — девушка попыталась приподняться. И конечно — неловко.
— Да осторожнее же. У тебя голова рассажена, будь здоров! — не по-мальчишески сильные руки поддержали Эйду.
А взгляду, заметившему безмятежно спавшую на траве дочь (столько счастья сразу не бывает!) девушка и сама не дала померкнуть от боли.
— Тот, с посохом, сказал, что ничего страшного — кости целы. Главное, чтобы грязь не попала. А может — даже вылечит, когда вернется.
«Тот, с посохом» — это кто?
Кто бы ни был — главное, Мирабелла жива!
Эйда, заскрипев от бесконечной, как дорога в тюремной карете, боли, потянулась к просыпающейся дочери. Навстречу счастливому взгляду огромных зеленых глаз…
— Я боялась за тебя… — едва слышно прошептала Мирабелла.
Но у Диего, в придачу к прочим талантам, еще и острейший слух:
— Боялась — а заснула, как сурок.
— Я там боялась! — девочка содрогнулась в материнских руках. А сердечко скакнуло, как у испуганного зайчонка. — А здесь я знала: мама жива!
Эйда покрепче обняла дочь, беспокойно оглядываясь по сторонам. Что это за королевство давно брошенных развалин? И как далеко беглецы от ближайшего города или деревни?
— Что произошло, пока я была без сознания?
Как бы ни было, но сейчас они — в паре десятков шагов от чернеющего в замшелой стене входа. И что-то подсказывает: он — тот самый. И вряд ли уже все кровожадные жрецы успели отправиться в Бездну! И… где одетая по-мужски девушка-воин? Отошла за водой или хворостом? Или…
— Мы вышли, — ответил не Диего, а тот, второй — светловолосый и бледный. Тоже северянин? — Элгэ осталась там…
Что?!
— … Нам пришлось оставить в подземелье тело моего брата, — левая щека юноши чуть дернулась.
Эйда только сейчас разглядела его глаза цвета зимней ночи. У уроженца Севера. Кто он? И как на том алтаре оказался его брат? Тоже похитили?
— Пока мы искали выход — в мертвого Юстиниана вселился какой-то демон! — сквозь зубы изрек Диего.
Теперь понятно, с чего илладиец сорвался на Мирабеллу. В змеином логове погибла его сестра! И этот Юстиниан. Она, Эйда — никчемная сестра, дочь и мать! — опять выжила, а их родные…
— И потребовал, чтобы Элгэ осталась, — темноглазый блондин яростно стиснул кулаки. И вдруг с силой саданул о ближайший камень. Брызнула кровь…
— У нас не было иного выхода, — сквозь зубы напомнил Диего.
Сердце рухнуло в пятки — если не ниже. Не было выхода — потому что пришлось тащить на руках получившую по дурной голове гулящую бабу! Мирабеллу Эйда просила спасти. Но вот саму бесполезную мать можно было и бросить. Вместо Элгэ.