Вихрь с окраин Империи

Фреза Роберт А.

Харьяло кивнул.

– Что мы им скажем?

– Скажешь, что это всего лишь мера предосторожности.

– Они не поверят ни одному слову и сразу все поймут.

– Тогда они поймут и то, что чем меньше мы будем об этом говорить, тем лучше, – ответил Верещагин.

– Ладно. – Харьяло ударил ладонью по столу. – Что дальше?

– Подождем, пока адмирал Хории сделает первый шаг и пока люди Альберта решат, как им поступить, – просто сказал Верещагин. – Я встречаюсь с ними вечером и хотел бы, чтобы ты тоже присутствовал.

– Дай

мне знать, где и когда. Что случилось прошлой ночью? Я слышал о какой-то политической активности.

– Думаю, адмирал Хории предложил Суми и Мацудаире предпринять скромные усилия по дискредитации зейд-африканской политической системы, прежде чем он распустит правительство, поэтому Суми предложил Христосу Клаассену представить в Ассамблею законопроект, объявляющий африкаанс единственным официальным языком планеты. Суми не зашел так далеко, чтобы открыто предложить финансовую поддержку, но Христос утверждает, что запах денег витал в комнате.

– Разделяй и властвуй. Такой законопроект наверняка взбесил бы ковбоев. Ну и как отреагировал Христос?

– Горячо поблагодарил Суми, потом отвел своих людей в заднюю комнату и предупредил их, что это провокация с целью помочь Мацудаире и что он лично распнет любого политика из партии Реформированных националистов, который попадется на эту удочку.

– Молодец! Что еще?

– Суми на этом не остановился. Он поручил капитану Янагите сообщить двум лидерам ковбойских кланов, что адмирал готов признать страну ковбоев независимым государством. Но они предупредили Уве Эбиля.

– Значит, симпатичное маленькое марионеточное государство. Ну и что дальше?

– Моя догадка состоит в том, что Суми и Мацудаира предпримут скромную попытку подкупа. Надеюсь, что наши самые продажные политиканы потребуют деньги вперед.

– С ними не соскучишься, – заметил Харьяло. – Есть что-нибудь еще?

– Нет. – И Верещагин прервал связь.

Капитан Тихару Ёсида вошел в маленькое кафе в Блумфонтейне. Заметив у столика в углу капитана Янагиту, он подошел и отдал честь.

– Капитан Ёсида прибыл с докладом.

– Как хорошо, что вы так быстро пришли, Ёсида. Пожалуйста, садитесь.

Когда Ёсида сел, Янагита отодвинул в сторону чашку с чаем.

– Мой визит к вам абсолютно неофициальный. – Он взмахнул рукой. – Официант, пару бутылок вашего лучшего пива!

Официант, занятый с другими клиентами, не обратил на него никакого внимания.

– Приношу самые искренние извинения за ошибку в оценке вашего приглашения, – вежливо вставил Ёсида. – К сожалению, мне пришлось отложить несколько неотложных дел, и я получил строгий приказ вернуться как можно скорее.

– Но существуют еще более важные приказы, не так ли? – улыбнулся Янагита.

– Майор Коломейцев очень строг в таких делах, и если я вернусь вовремя, то сумею избежать многих неприятностей, – пояснил Ёсида, стремясь сократить поток любезностей

Янагиты.

– Понимаю ваше беспокойство. – Янагита выпрямился на стуле и приступил к делу. – Адмирал Хории и полковник Суми уверены, что вы, будучи замполитом Верещагина, обладаете несравненным объемом знаний местной политической ситуации. Адмирал сожалеет о необходимости вашего столь длительного пребывания на этом посту, но считает, что теперь наступило время предоставить вам место в его штабе.

Ёсида поклонился.

– Я не достоин такого доверия.

– Адмирал с этим не согласен. Он полагает, что перед вами открыты самые широкие перспективы, если вы не забудете о вашем наследии и займете правильную позицию.

– Не чувствую себя достойным подобной чести, – почтительно отозвался Ёсида.

– Уверен, что это порадует вашу семью. Они проживают в Осаке?

– В Киото. Боюсь, что моя семья считает меня погибшим.

– Тем не менее адмирал Хории и полковник Суми думают, что ваш перевод может послужить национальным интересам, – настаивал Янагита, явно не собираясь принимать отрицательный ответ.

Ёсида вновь склонил голову.

– Я высоко ценю ваше доверие, однако должен попросить несколько дней, чтобы привести в порядок свои дела.

– Я передам вашу просьбу адмиралу. Но некоторые вопросы не могут ждать, и мне поручили узнать у вас ответы.

– Разумеется, я постараюсь дать исчерпывающие ответы, но, пожалуйста, поймите, что я, к сожалению, осведомлен не о всех аспектах ситуации.

– Уверен, что с вашим опытом вы сумеете нам помочь. Например, кто из законодателей не отказался бы от финансовой поддержки? – Янагита вынул маленький блокнот,

– Это мне неизвестно.

– Но вы, конечно, знаете, что из них живет не по средствам? – упорствовал Янагита.

– Возможно, хеэр Ханнеман, – с явной неохотой ответил Ёсида.

Янагита записал информацию.

– А если возникнет необходимость акта негативной отваги, кто был бы наилучшим кандидатом? – «Негативная отвага» была старым эвфемизмом, означавшим политическое убийство.

– Право, не знаю. Сожалею о своей беспомощности. Возможно, один из ковбойских лидеров, чтобы открыть старые раны. – Ёсида густо покраснел.

Янагита снова записал ответ, не обращая внимания на смущение собеседника.

– Остальные вопросы могут подождать, – закончил он, расслабившись, словно после завершения трудной миссии. – Вам, должно быть, казалось диким служить под командованием иностранных офицеров.

– Привыкнуть можно ко всему, – вежливо отозвался Ёсида.

Тем же вечером более сотни зейд-африканских лидеров заполнили маленькую церковь, охраняемую разведчиками лейтенанта Томаса. В качестве предлога для вызова законодателей в Йоханнесбург Ханна Брувер назначила специальную сессию якобы для срочного обсуждения нового финансового законопроекта.