Вихри Валгаллы

Звягинцев Василий Дмитриевич

– Вот занимается заря новой истории, – растроганно сказал Кемаль, когда они вышли на балкон вдохнуть свежего воздуха. Он положил правую руку на плечо русского гостя, а левой указал в сторону густо зарозовевшего неба.

Стратегический план Берестина, получившего в штабе Кемаля новое имя Алек-паша, предполагал перевооружить турецкие войска автоматическими винтовками, сформировать три новые ударные мобильные бригады пятибатальонного состава, усилить существующие дивизии отрядами русских добровольцев, создать мощный артиллерийский кулак из нескольких гаубичных и пушечных полков и после отвлекающей операции на Центральном фронте нанести стремительный удар на левом фланге.

И только после того, как грекам и поддерживающим

их англичанам станут окончательно ясны замысел турецкого командующего и цель его наступления – главный плацдарм греческой армии и база ее снабжения город Измир, специально сформированным моторизованным ударным корпусом осуществить внезапный прорыв вдоль северного берега Мраморного моря и взять Стамбул.

Главная же изюминка и коварство замысла заключались в том, что Берестин и Новиков совершенно точно знали из предыдущей истории, что разгром кемалистами греческой армии, последовавший, правда, лишь осенью следующего, двадцать второго года, не вызвал каких-либо согласованных международных противодействий. Франция и Италия признали итоги войны, в 1923 году был заключен Лозаннский мирный договор. Поражение Греции привело к народному восстанию, король Константин отрекся от престола, правительство во главе с премьером Гунарисом, а заодно и главнокомандующий армией Хаджианестис были расстреляны по приговору чрезвычайного трибунала.

Так что сейчас они историю не насиловали, просто использовали ее более приличным и рациональным образом.

И еще одна новация планировалась на заключительном этапе наступления. После заключения между Турецкой республикой и Югороссией договора о дружбе и братстве Кемаль-паша должен был обратиться к новому союзнику с просьбой о военной помощи и предоставить ему в аренду военно-морские базы у входа в Дарданеллы в Седдюльбахире и Чанаккале, на Босфоре в Ускюдаре и на островах Мраморного моря Мармор, Имброс и Тенедос. Это было гораздо выгоднее для Турции, чем выполнение в полном объеме тайного договора между Англией, Францией и Россией, по которому последняя получала Константинополь, западный берег Босфора, Мраморное море и Дарданеллы, часть Западной Анатолии с Трапезундом и все Армянское нагорье с Карсом, Эрзерумом, Ардаганом и озером Ван.

За последние две недели Воронцов на «Валгалле» пришел в Зонгулдак уже третий раз. На берег было выгружено около ста тысяч винтовок для турецкой армии, три тысячи ручных и станковых пулеметов с достаточным запасом патронов, четыреста орудий, двадцать пять самолетов, полсотни «Виллисов» и «Доджей», сто «ГАЗ-66» и «Уралов». Эти цифры поставок (за исключением автомобилей) взяли не с потолка, именно такое количество боевого снаряжения передало прошлый раз Ататюрку советское правительство, и его хватило для полной победы в войне. Заодно Новиков в виде долгосрочных беспроцентных кредитов выделил Кемаль-паше сто миллионов золотых рублей.

Оставалось добиться главной цели – спровоцировать Англию на «неспровоцированную агрессию». Поэтому помощь туркам оказывалась в демонстративной, несколько даже вызывающей форме, которая, однако, крайне неуклюже маскировалась под инициативу частных лиц. Для чего и «Валгалла» беззастенчиво курсировала из Севастополя в Зонгулдак и обратно, хотя в случае необходимости могла и в недоступном для английских шпионов месте выгрузить все необходимое за один прием.

И это кажется наконец удалось. Вначале врангелевскому послу в Лондоне Гирсу была вручена нота, в которой правительство его величества доводило до сведения русского правительства, что Великобритания с серьезной озабоченностью наблюдает за развитием событий в Турции и предупреждает о недопустимости вмешательства Югороссии в сферу английских жизненных интересов. «Однако если бы генерал Врангель почел возможным продолжить оказание военной помощи мятежникам, не признающим положений Версальского и Севрского договоров и являющимся в настоящее время единственными силами, препятствующими установлению прочного мира в Европе и Малой Азии, то в этом случае британское правительство

сочло бы себя обязанным отказаться от какой бы то ни было ответственности за последствия, могущие возникнуть в результате столь недружественной позиции возглавляемого Вами правительства».

Этот демарш поначалу встревожил Верховного правителя, поскольку его министр иностранных дел П.Б. Струве, англоман и вообще не слишком решительный человек, настойчиво предостерегал Врангеля от обострения отношений с Великобританией, а уж тем более от становящегося все более вероятным вооруженного конфликта.

Пришлось настойчиво порекомендовать Врангелю заменить Струве на П.Н. Милюкова, авторитетнейшего руководителя кадетской партии, министра иностранных дел при Керенском, а главное – фанатичного сторонника присоединения к России Константинополя и проливов. Бывший профессор истории прославился еще в царское время своими талантливыми статьями и пламенными выступлениями в Думе по этому вопросу. В итоге получилось так, что Новикову пришлось даже сдерживать чересчур экстремистски настроенного министра. Зато Милюков сумел убедить Врангеля подписать составленную в достаточно резких тонах ответную ноту.

В ней сообщалось, что хотя российское правительство в настоящее время и не осуществляет каких-либо действий, направленных на оказание военной помощи вооруженным силам Великого национального собрания Турции, но относится с полным пониманием к проводимой им в настоящее время политике, направленной на восстановление попранного действиями интервентов суверенитета турецкого народа на его собственной территории. В силу чего не препятствует частным лицам и общественным организациям оказывать возглавляемому Мустафой Кемаль-пашой правительству посильную гуманитарную помощь и не запрещает добровольцам участвовать в боевых действиях на согласованных с турецким правительством условиях. Явственно же содержащаяся в ноте правительства его величества угроза не может быть расценена иначе как недопустимое вмешательство во внутренние дела России и по этой причине категорически отвергается.

Не имея оснований прямо обвинить Югороссию во враждебных действиях, поскольку и участие самой Англии в войне на стороне Греции с точки зрения международного права выглядело сомнительно, Ллойд-Джордж дал указание британскому верховному комиссару в Константинополе адмиралу де Робеку объявить о введении вдоль берегов Турции тридцатимильной зоны безопасности, в которой английский флот имеет право проводить досмотр всех иностранных судов на предмет обнаружения военной контрабанды, применяя в случае необходимости вооруженную силу.

Что и требовалось доказать.

ГЛАВА 11

…На краю обращенного к западу обрывистого склона горы плавно двигалась решетчатая антенна радиолокатора, наблюдающего за морем. Поднять его сюда стоило больших трудов, поскольку дорог, пригодных для автомобильного транспорта, в Понтийских горах не существовало с сотворения мира. Пришлось доставить из Севастополя вертолет, который Воронцов изготовил для вновь созданной спасательной службы флота. В грядущей войне вполне могла сложиться ситуация, что летчикам пришлось бы прыгать с парашютом в море из поврежденного шальным снарядом или израсходовавшего горючее самолета. При полетах на полный радиус не всегда возможно учесть каждую случайность – слишком сильный встречный ветер или необходимость повторных заходов на цель.

На рассвете, чтобы не привлекать излишнего внимания местных жителей к невиданному аппарату, за три рейса забросили на внешней подвеске на полуторакилометровую высоту вагончик станции, антенну и походный генератор с пятью тоннами солярки. Теперь подходы к порту просматривались более чем на полсотни миль.

Наблюдательный пост организовали вовремя, в самый последний момент. Едва в очередной раз сменившие квалификацию биороботы закончили настройку и отладку станции, как агентурная разведка из Стамбула сообщила, что для поиска и перехвата «Валгаллы» из Босфора вышли три британских эсминца типа «Виттори».