Виктор
Шрифт:
На пороге возник встревоженный барон. Он был обряжен в толстый халат в подпалинах, кожаный передник и резиновые перчатки. А на его голове красовался кожаный лётный шлем и очки–окуляры.
Артур Люпен мигом выдохнул:
— Что–то случилось с маркизой Меццо? Я так и думал, что ты не справишься!
— Нормально с ней всё. Я по другому вопросу, — возмущённо выдал я и без спроса проскользнул в святая святых особняка барона — в его лабораторию.
Тут пахло формальдегидом, жжёной проводкой и табаком. А практически всё пространство довольно большого глухого помещения занимали железные шкафы с книгами, опутанное проводами оборудование, холодильные камеры и стеллажи
Учитель наградил меня озадаченным взглядом и хмыкнул:
— Однако…
— Присаживайтесь, ваша милость, разговор будет долгим, — указал я ему на покрытое бурыми пятнами кресло. Оно стояло возле стены метрах в трёх от меня.
Люпен закрыл дверь, усадил на кресло свой тощий зад и продолжил озадаченно поглядывать на меня.
А затем он привычным движением подкрутил кончики мощных усов и нарушил тишину:
— Боюсь даже спросить, о чем таком пойдёт речь, ежели ты осмелился вломиться в мою лабораторию и занять моё место, место хозяина дома… Ты ведь не забыл о том, что это мой особняк?
— Что–то такое припоминаю, — усмехнулся я, пододвинул кресло к столу и добавил: — Однако в нынешней ситуации память придётся напрячь именно вам, ваша милость. Когда вы меня нашли в той канаве на окраине Велибурга, что при мне было?
— Что при тебе было? — удивился барон, отправив брови к тронутым сединой чёрным волосам. — Синяки да переломы.
— А одежда? Может, что–то в карманах лежало или рядом валялось?
— Хм–м–м, — задумался Люпен и снял шлем с очками–окулярами. — Штаны на тебе были, подтяжки и рваная серая рубашка. Ещё ботинки, вроде бы… Да, совершенно верно. Старые, стоптанные и дырявые ботинки. А карманы твои, перед тем как сжечь одежду, проверил Владислав. И в них он ничего не обнаружил. А рядом с твоим телом я вообще не помню, что валялось… Кошачий труп? Кирпич?
— А что я бурчал?
— Пф–ф–ф, что–то неразборчивое. И не помню я уже. Это когда было–то? — и тут вдруг барон неожиданно взорвался, словно скинул некое оцепенение: — Да что вообще происходит?! Немедленно отвечай, Виктор, а то навёл тут тень на плетень. А я тебе подыгрываю!
— Ладно, ваша милость, слушайте… — вздохнул я, положил руки на стол и поведал ему о том существе, которое заявилось сегодня ко мне.
Я рассказал учителю всё от и до. Ничего не утаил. В таких делах потребно говорить правду.
Барон внимательно выслушал меня. И в его глазах загорелось пламя научного интереса. Он прытко вскочил с кресла, точно помолодел ровно вдвое. Подлетел к шкафу, схватил толстый талмуд и стал лихорадочно листать его.
А когда учитель закончил, то ликующе выдохнул:
— Чудесно! В сборнике нет описания этого существа. А ведь данная часть самая полная. Я только месяц назад получил её из королевской академии Пруссии! И ежели я предоставлю коллегии доказательства существования этого необычного гуманоида и опишу его, то меня непременно напечатают в следующем издании! Да после этого знаменательного события половина членов Велибургского научного клуба от зависти съедят свои галстуки!
— А вы мастак делить шкуру неубитого медведя, ваша милость, — ехидно заметил я.
— Просто я верю в свои силы, — пафосно изрёк барон, положил раскрытую книгу на хирургический стол и стал медленно водить пальцем по первой
— … Он не мой гуманоид, — буркнул я. — И зачем нам похожее на него существо?
— Для того чтобы узнать его вероятные слабые стороны, — протянул Люпен, пробегая глазами строчку за строчкой. — Так, вот описание семьи перевертышей. Впервые их обнаружил среди австралийских аборигенов лорд Чарльз Блэк. Произошло это открытие в одна тысяча восемьсот шестьдесят третьем году от Рождения Магии. При этом до сего дня доподлинно зарегистрировано не более сотни встреч с перевертышами. И почти все они произошли в Австралии. Самое подробное описание гласит, что перевёртыши имеют жёлтые глаза, приплюснутый нос и умеют сбрасывать старую кожу, под которой обнаруживается новая.
— Как змеи, — вставил я, смекнув, что псевдо-Васька точно был не перевертышем.
— Как змеи… — задумчиво вторил мне барон, покусывая нижнюю губу. — Ещё есть оборотни. Их обнаружили в Скандинавии. Малочисленное племя, проживающее среди неприступных гор. Они способны оборачиваться громадными волками. Нет, твой гуманоид и на них не похож. Может, вампиры? Правда, их гнездо в Трансильвании уже давно разгромлено. Однако ходят слухи, что некоторые из этих созданий уцелели и живут в крупных городах Европы.
— Да какой он вампир? Этот непонятный чёрт полностью поменял черты лица, рост, вес и даже голос, — напомнил я, тяжело вздохнув.
— Угу, — по–простецки угукнул барон и разочарованно закрыл книгу. — Вероятно, мы не найдём в справочнике похожих на него созданий.
— Ваша милость, а что вызывает появление существ, подобных тем же вампирам? — с интересом спросил я, поглядев на Люпена.
Тот уселся в кресло, достал трубку, раскурил её и стал отвечать:
— Ну, голубчик, версий в научных и околонаучных кругах блуждает много, но я изложу тебе три наиболее популярные. Однако все три версии касаются детей, которые способны управлять своей аурой.
— То есть тех детей, которые, повзрослев, могут стать паладинами? — уточнил я.
Барон благосклонно кивнул и продолжил:
— Так вот первая версия гласит, что из этих детей могут вырасти, например, те же вампиры, ежели они в раннем возрасте перенесут одну из множества загадочных болезней, свирепствующих в мире. А может, даже и несколько болезней. Вторая же версия утверждает, что дело тут совсем не в болезнях, а в воздействии бесов. Дескать, они заражают детей во время прорыва. Ну а третья версия погружает нас в такую науку, как селекция. Почитатели этой теории считают, что монстры, уроды, атипичные люди… называй их как хочешь… рождаются в результате скрещивания мужчины и женщины с определёнными наборами генов. А ежели один из родителей будет простым человеком, то у такой пары родится обычный ребёнок с даром к управлению аурой. То есть, нужны две особи с определёнными генами, дабы на свет появился… атипичный ребёнок.
— Доходчиво, — задумчиво сказал я и покосился на усатую физиономию Люпена, которую скрывала сизая табачная дымка. — Ваша милость, а что же предписывают делать законы Империи при встрече с такими атипичными людьми?
— По мере возможности их надо схватить, а затем доставить в ближайшее отделение ордена паладинов. Ну или на худой конец сообщить о подобном человеке тем же самым паладинам. А уж там магистр ордена разберётся.
— Догадываюсь, как он разберётся, — мрачно проговорил я и криво ухмыльнулся. — А мы, видимо, нарушим закон, и никуда никому ничего сообщать не будем?