Вирус убийства
Шрифт:
Его голова поникла, а глаза закрылись. Кожа у него стала пепельно-серой, а дыхание — затрудненным. Кэти и Брок обменялись взглядами. Никто из них не сомневайся в искренности исповеди Бимиш-Невилла. Казалось, то, с чем ему пришлось жить, окончательно его доконало.
— Ваша жена знала, что Рози была беременна? — тихо задала вопрос Кэти.
Глаза Бимиш-Невилла распахнулись и удивленно замигали.
— Беременна? Я не имею об этом ни малейшего представления.
— Если знала, то могла ли предполагать, что, возможно, вы отец ребенка и что история повторяется?
У Бимиш-Невилла
— Боже мой! — простонал он.
— Где ваша жена, Стефан? — спросил Брок.
Его голова безвольно качнулась.
— Не знаю… Я думал, что вы ее видели. Мы с некоторых пор избегаем друг друга. Возможно, она сейчас в коттедже.
— Я схожу и узнаю, — сказала Кэти, повернувшись к Броку. — А вы побудьте с ним.
Брок согласно кивнул.
— Будьте осторожны, Кэти. Может, мне вызвать подмогу?
— Нет. Мы еще не на этой стадии.
24
Кэти начала поиски Лауры с того, что спустилась в полуподвал и проверила ее офис, после чего подергала за ручки дверей терапевтических кабинетов в центральном коридоре, но все они были заперты. Тогда она прошла в конец коридора в западном крыле, открыла наружную дверь и вышла в ночь. Оказавшись на воздухе, она сделала пару шагов вперед и осмотрелась. В большом доме еще кое-где горели окна, но среди деревьев, там, где находились коттеджи, не было видно даже малейших проблесков света. Кэти подумала о том, сколь разительно отличается дневной воздух от ночного. Последний был исполнен прохлады, тишины и таинственности. В отдалении, где в зарослях сгущалась тьма, заухала сова. Кэти повернулась на звук и осознала, что стоит лицом к храму Аполлона. Неожиданно она заметила в той стороне тусклый отблеск света.
Еще не приняв никакого решения, она зашагала в этом направлении, как если бы ее ноги получили приказание откуда-то свыше. Зрелище выступившего из зарослей серого, будто призрачного остова храма заставило ее сердце учащенно забиться. По пути она пару раз останавливалась и бросала взгляд на фасад храма, пытаясь определить, в самом ли деле в здании горит свет или это лишь отражение огней большого дома в его стеклянных дверях. Но когда она поднялась по ступеням и подошла к дверям, то поняла, что не ошиблась. Дальний конец храма и в самом деле был освещен тусклым светом, пробивавшимся из-под решетки в полу над органным отделением.
Одна из дверных створок была приоткрыта, однако не настолько широко, чтобы в эту щель можно было протиснуться. Помня, как скрипела эта дверь при попытке ее открыть, Кэти стиснула дверную ручку в ладони и потянула дверь на себя, одновременно пытаясь чуть ее приподнять, чтобы избежать скрипа. Это ей почти удалось, однако, когда она, проникнув в здание, отпустила дверь, старые заржавевшие петли взвизгнули. Она замерла и, задержав дыхание, некоторое время стояла без движения у входа, прислушиваясь и всматриваясь в сумрак зала, но ничего не услышала и не увидела. Возможно, храм все-таки был пуст. Что же до открытой двери и горевшего в подвале света, то это можно было списать на небрежность обслуживающего персонала, лишившегося своего руководителя в лице управляющего Джеффри Парсонса.
Через некоторое время
Кэти подошла к винтовой лестнице в стене и осторожно спустилась к ее основанию. Нижний покой тоже показался ей совершенно пустым. Только когда она сделала шаг в направлении мраморной плиты, на которой лежали цветы, из тьмы органной ниши выступила человеческая фигура, заставив ее сердце екнуть. В следующее мгновение Кэти узнала Лауру. Лицо у нее было бледное и изможденное.
В руках она держала предметы, отливавшие металлическим блеском. Кэти первым делом подумала о ноже, но, приглядевшись, поняла, что в одной руке у Лауры — шприц, а в другой — никелированная коробочка стерилизатора. Шприц Лауры имел весьма внушительный вид, так как в отличие от пластмассовых одноразовых шприцев был изготовлен из стекла и стали. Глядя на эту женщину и на то, как она держит свое оружие, можно было предположить, что она готова пустить его в ход.
— Что вам угодно? — произнесла она таким тихим голосом, что его звук едва преодолел разделявшие женщин десять ярдов пространства.
— Я пришла поговорить с вами, Лаура.
— Сейчас уже слишком поздно. Вам не следовало сюда приходить.
Ее голос звучал монотонно от стресса и переутомления. По ее покрасневшим глазам Кэти поняла, что с тех пор, как умерла Рози, она очень плохо и мало спала.
— Я только что разговаривала со Стефаном. Он очень за вас беспокоится.
Лаура вздохнула.
— У меня все из рук валится. Не могу ни думать, ни говорить.
— Я догадываюсь о вашем состоянии. Тем не менее прошу вас поговорить со мной хоть немного. Скажите, это здесь похоронен ваш ребенок? — Кэти указала на цветы и маленькую мраморную плиту.
Лаура, не сводя глаз с Кэти, кивнула.
— Стефан сказал нам, что Алекс Петроу изводил вас бесконечными разговорами на эту тему. И что простить такого рода издевательства невозможно.
— Прошу вас не касаться этого, — сказала Лаура, поднимая шприц. — Слишком много горя для нас со Стефаном во всем этом заключено.
— Как скажете. Я просто пыталась представить себе, как функционирует мышление у таких типов, как Петроу.
Лаура брезгливо покривила рот:
— Даже не пытайтесь. Он отравлял все, к чему прикасался. И специализировался на человеческих слабостях. Это был совершенно растленный тип.
— Вы хотите помочь своему брату, не так ли, Лаура?
Ее ресницы затрепетали от сдерживаемой душевной боли.
— Разумеется. Он просто пытался выручить меня из затруднительного положения. Я написала письмо, в котором беру на себя ответственность за все, что произошло.