Вишенка
Шрифт:
— Ты где?
— Ты соскучилась?
— Очень.
Захожу в комнату, Вика расчесывается перед зеркалом.
— Ты давно дома?
— Не очень, ты спала, не стал тебя будить. Как твоя голова?
— Вполне себе нормально, я думала, будет хуже. Вчера была немыслимая боль.
— Значит нужно больше лежать.
— Я не хочу лежать, — она облизывает губы.
— Ты что, специально это делаешь?
— Скорее, подсознательно, — улыбается, а мне становится крайне тяжело себя сдерживать. Она снова в моей футболке, я понимаю, что под ней ничего нет. Ткань обтягивает соски, она стоит передо мной босиком. На это невозможно спокойно смотреть. Вика опускает глаза и видит, что происходит
— Я не ас в этом деле… — я заметил, но мне все равно. Мне понравилось.
— Мы обязательно это исправим, — не узнаю свой голос, я в тумане.
Вика возбуждена не меньше моего, она касается губами моей груди, проходится языком по соску, я дурею. Почему так? Может, потому что нельзя? Сейчас нельзя! Понимаю, но не могу остановиться.
Сажусь на кровать, усаживаю ее сверху на член, она стонет мне в рот, обнимает за шею.
— Двигайся сама, только аккуратно, — обвиваю ее рукой за талию, не даю резко двигаться. Она, все равно, набирает темп, стонет, извивается. Языком проходится от моей скулы до уха, перестает двигаться и вводит язык мне в ушную раковину.
— Бл**дь! — сжимаю ее ягодицу, зарываюсь в волосы лицом — Вишенка…Моя сладкая…
Укладываю ее на спину, переворачиваю синяком на бедре к себе, наклоняюсь и легонько прохожу языком. Она замирает, смотрит, следит за каждым моим движением. В ее серо-голубых глазах я вижу безграничную нежность, безумную преданность и что-то еще, что не могу объяснить. Я подтягиваю ее к себе, вхожу и медленно осторожными толчками заполняю ее до максимума. Стараюсь, очень стараюсь сделать это нежно, Вика мычит от удовольствия, но ее тело просит большего — ускоряюсь, еще ускоряюсь, она судорожно вздыхает, держится за мою спину, потом ее руки опускаются ниже, ногти впиваются мне в поясницу, и ее движения навстречу подводят меня к краю.
— Аааа! Алааан, о Боже!
— Кончай, детка, давай!
И она кричит. Выгибается дугой, рукой сминает простынь. Я изливаюсь в нее, капли моего пота капают ей на грудь, я выхожу, и у меня темнеет в глазах, чувствую легкое головокружение. Я в ауте.
Когда прихожу в себя, понимаю, что более несерьезного поступка и придумать нельзя в данной ситуации. Откидываю прядь волос с ее лица, она открывает глаза.
— Я привез тебя к себе, чтобы ты соблюдала покой, не занималась домашней работой, чтобы быстрее пришла в норму. Что ты творишь, Вик? Я не смогу себя контролировать, если ты будешь меня провоцировать. Чувствую себя животным.
— А может, у меня свои методы прихода в норму? Мне сейчас так хорошо, ты даже не представляешь.
— Очень даже представляю, но рисковать здоровьем мы больше не будем.
Она вздыхает, понимает, что я прав, но вижу, что не достучался, она снова это сделает при первой же возможности.
— Алан, мне нужны мои вещи. У меня даже трусов сменных нет.
— Ты без трусов мне нравишься
— Алан, я серьезно.
Смотрю на часы:
— Через двадцать минут из ресторана привезут обед. Пообедаем, и я тебя отвезу, возьмешь все необходимое.
— Отлично, спасибо!
— А, чуть не забыл, — иду в кабинет, там оставил новый Айфон, который купил Вике, вместо разбитого. Возвращаюсь, отдаю:
— Пользуйся.
Она видит коробку, зависает. Открывает, рассматривает:
— Последний…Круто! Спасибо! Тянется ко мне, чмокает в щеку и возвращается к телефону, крутит его как игрушку, счастливая. Я смотрю, и по телу медленно разливается тихое счастье, только мое, даже Вика о нем не догадывается.
Глава 26
Вика
Сегодня Миша отмечает День рождения. Мы с Аланом приглашены вместе. Эта мысль со вчерашнего дня будоражит мне мозг. Там будут его родители, и я не знаю как себя вести. Прийти в качестве любовницы в круг его семьи и чувствовать при этом себя комфортно, у меня вряд ли получится. А то, что я его любовница знают уже все. Город не большой, я пять дней жила в его доме. Соседи видели, как мы приезжали, уезжали. Даже в отеле, когда Алан привез меня за вещами, несколько сотрудников здоровались с нами, косясь на мой внешний вид, но, не задавая вопросов. Я же с Захаровым, ни у кого нет желания нарваться на его реакцию, я понимаю их, сама еще недавно его боялась. В первый же мой рабочий день после аварии пришла Ольга:
— Виктория Сергеевна, я хотела поговорить.
— Слушаю.
— Я вам рассказывала про Алана Сергеевича тогда… Это просто пересказ слухов, мне даже неудобно сейчас…Если он узнает…
— Оля, если вы думаете, что я дальше понесу эти слухи от вашего имени, то вы ошибаетесь. Я вам пообещала, что это между нами, а я всегда выполняю свои обещания.
— Спасибо.
— И вам спасибо, что подстраховали, пока меня не было, — Ольга выполняла поручения от моего имени в отеле, пока я отсутствовала — Вы отлично справились. Очень важно иметь человека, на которого в подобных случаях можно рассчитывать.
— Я очень рада, что смогла вам помочь. Здесь, когда узнали про аварию, все за вас сильно переживали. Всем нравится с вами работать, вас любит коллектив.
— Спасибо. Я, правда, тронута.
Проблема что надеть исчезла, я приготовила второй наряд, который мне купил Алан, а вот куча других образовалось. А что, если его родители против, чтобы он приводил своих женщин без статуса в семью или просто будут осуждающе на меня смотреть? Они тоже, я уверенна, знают, что я жила у него. Влияния они, конечно, на него не имеют, он сам себе Боженька, а вот мнение обо всем этом, наверняка имеют и для меня оно очень важно. Мне очень нравится семья Захаровых, они дружные, человечные, настоящие, и я не хочу выглядеть в их глазах недостойно. Черт, почему там, где Захаров, вечные сложности?
После того единственного секса в доме Алана, он больше не спал со мной на одной кровати, уходил на ночь в другую комнату. Спорить с ним бесполезно, поэтому я наслаждалась другими вещами. Готовила ему завтрак, встречала с работы. На обед он тоже приезжал домой. Каждый день обед и ужин нам привозили из ресторана, мне оставалось только накрыть на стол. Ужинали мы на террасе, потом засиживались допоздна, Алан рассказывал истории из своей жизни, а сидела как в кинотеатре, книги можно писать по мотивам этих историй. Еще я обнаружила, что одна из горничных «Голдена» подрабатывает вне смен в отеле, горничной в доме Захарова. Когда она пришла делать уборку и увидела меня, у нее отняло дар речи. Представляю, как она это смаковала, среди остальных горничных отеля. Поэтому я понимаю, что слухи о нас перешли в разряд последних новостей.