Вишнёвый луч
Шрифт:
– Симметричные мы, как хорошо!
– У тебя роса, и пахнет ландышем.
– Ты взял мои слова! И вовсе не моя роса пахнет ландышем, а твоя кожа, там... а ты подслушал, когда я говорила с твоей кожей, и взял мои слова. Вот! Я тебя раскрыла!
– Да-да, раскрыла, и моя кожа там пахнет ландышем, а я просто передал тебе что мог. Я очень, видно, ловкий проводник ароматов, особенно ландышевого и особенно там, на той коже, где у тебя роса...
– Вот мужик-болтушка! Ты говоришь и говоришь. Давай и я скажу тебе
– Я буду слушать тебя вечно, говори побольше.
– Я женщина. А ты можешь слушать женщину? Про ландышевый дух твоей кожи, когда мягкая сопрановая струна становится большой и басовой, и начинается ларго, largo, не бойся, все музыканты немного смешны, так вот когда твоё ларго начинается и до твоего престиссимо ещё так далеко, твой весенний ручейково-подснежниково-ландышевый дух испаряет себя, сообщая мне о гибели largo, но это нормально и свято, ведь мы не может быть медленны всю жизнь и нам prestissimo даёт сама жизнь, и тогда мы не ищем друг в друге уже ни сети, ни стен, ни стеночек узкого хода, помнишь, все философы про узкий путь говорят, а я хочу, всю жизнь понять хочу, что у них там, в аналогии с узким ходом к истине...
– Поняла?
– Как странно! Да? Через тебя поняла своё, и дорогу, путь свой, а ведь так понимают что-то через женщину мужчины, мужчина, а вот мы встретились и не понять кто мы и зачем такие платья.
– И ты болтушка, но до утра ещё есть время, ты уложишься.
– Зачем едем!..
– Не вздыхай так. Они же люди. И твой, и моя.
– Может, их познакомить? Твоя хорошая?
– Люкс.
– И у меня люкс.
– Давай им телефоны дадим, познакомим, может, хорошая пара получится.
– Там ещё толпы людей ждут нас. Машины с кольцами. Как бычку в нос.
– Твои для тебя постарались. Они, видно, думают, что всем женщинам нужна кукла на капот и кольца на крышу.
– И кандалы на клитор.
– Грубиянка. Дай сюда... ну вот, смотри какое нежное место... куда тут кандалы!
– Я уже поняла: филиал всемирного банка нежности.
– Не плачь, пожалуйста, попутчица родная, ну, мы ещё успеем, подожди, мы ещё успеем.
– Что ты говоришь? Успеем... Уже успели. Лучше бы нам не видеться никогда.
– Только что была женщина. Куда делась? Вот незадача...
– Бабы по мужикам обычно воют. Вот я взвыла и стала бабой. Сейчас успокоюсь и верну тебе женщину. Но как я после тебя буду жить с другим, я всё равно не понимаю.
– А ты не живи. Сыграй свою свадьбу и пусть они все радуются, а ты не живи с ним. Не живи. Не живи! Ты слушаешь? Ты слышишь меня? Ты слышишь? Ты не живи с ним, не живи вообще! Я не смогу без тебя, я это ты, а ты с ним - это бредово, прямо скажу, глуповатенько, сытенько и грязно. Не живи!!!
– Не кричи, а то проводник придёт. Купе можно открыть специальным ключом, если кричат.
– И ты не плачь, и мне противно. И ты не плачь, и не живи. Всё просто.
– Так не бывает в двадцать первом веке. Все чувства перечувствованы и писаны-переписаны, и даже начался постмодернизм. Представляешь?
– Я поговорил бы с тобой и об этом, если бы до утра было лет сто, но у нас нет времени на постмодернизм. Ты не женщина моей мечты, не жена другого, ты не утро жизни, не вечер страсти. Ты худа и субтильна, и руки твои несоразмерно велики, словно ты прячешь тело и предъявляешь только руки. У тебя даже ноги... словно вверх ладошками вся ты, открыта мне и послушна судьбе, а я ещё не успел постичь всего смысла. Не живи с ним, нам пока нельзя его, а то мы никогда не поймём себя, а мы хотим понять. Мы хотим понять?
– А зачем?
– Зачем? Это мужской вопрос. Обычно женщины говорят "почему".
– Не отбрёхивайся, нам действительно некогда. Что ты развёл тоску? Да, субтильна и худа. Посмотри на себя! Теловычитание. Ты даже вспотеть не можешь, у тебя кровь голубая, ты ошибка, твой скелет из ниток, а кровь из галактических токов, если они тонкие, нежные и сверхпроводимые. Но если космические токи жёсткие, тогда и кровь у тебя из музыки Баха. Он был, кстати, жуткий бабник, дуэлянт, вообще забияка. Органист! Вот сила легенды!..
– Ты перескакиваешь с темы на тему. Бах, конечно, гений, но держись поближе к нам.
– Плевать. У нас постмодернизм. Если бы ты знал, какая мучительная свобода этот самый "пост..."
– Мучительная?
– Потому что свобода пришла к людям раньше, чем инструкция по её применению.
– Давай учиться вместе. Ты не будешь жить с мужем, а я с женой. Мы не будем жить врозь. Нам нельзя. Мы будем...
– Что? Говори: что мы будем? Я вполне разделяю твои гигиенические тревоги, это действительно может быть довольно противно: сегодня раздвинуть ноги перед одним, завтра перед другим, послезавтра опять перед первым. Какие же выводы?
– Лучше и сегодня, и завтра, и послезавтра раздвигать передо мной. Иначе действительно негигиенично. Представляешь, твой муж захочет детей и будешь шпиговать тебя своим семенем, а ты будешь с невинным видом бегать в ванну и душем вымывать из себя его жидкость, чтобы не родить, а он будет ждать твоей беременности и спрашивать: дорогая, отчего у нас нет детей? Тьфу. А ты ведь не скажешь ему, что тебе нужна чистая, по крайней мере очищенная, проветренная вагина для встречи со мной, чтобы я не толкался в его отходы. Ведь ты же хорошая девочка, ты не позволить мне плавать в его сперме?