Витязь. Владимир Храбрый
Шрифт:
– Если увидишь, Дмитрий Михайлович, много литовцев под Стародубом или в самом городке, немедленно мне сообщи, но в бой не встревай… Жди помощи.
Когда последний конный ратник полков Боброка скрылся в отдалении, Андрей Полоцкий поинтересовался:
– Что Волынец так заспешил?
– За славой… - не то в шутку, не то всерьез ответил Серпуховской.
В это ранее утро из-за деревьев уже поднималось солнце. Постепенно лучи его оживляли лес, равнинное поле, ближе к обеду начало пригревать, так что всадники поснимали шлемы. Весна потихоньку брала свое, хотя снег лежал еще в сугробах и белыми пластами провисал на еловых лапах.
– Новый год мы уже, Андрюша, встретили. Весна [53] .
[53] В Древней Руси Новый год начинался с 1 марта; с XIV века церковь пыталась перенести начало года на сентябрь, но официально празднование церковного и гражданского года 1 сентября было окончательно определено лишь в 1492 году (7000 лет от «сотворения мира»). Спустя лишь два века Петр I обнародовал указ «лета счислять» с января.
– Хитрый ты, Владимир! Недаром дружишь с книгой [54] , - искренне восхитился князем Полоцкий.
Действительно, скоро ступили на речной лед, покрытый снегом. Кони бежали ходко, и под размеренный стук копыт Полоцкий задремал в седле. Владимир видел, как голова шурина все ниже и ниже клонится на грудь. Вот уж и подбородок коснулся кольчуги.
Владимир подъехал, толкнул в бок Полоцкого:
– Э-э, браток, сегодня десятое число. По поверью день Тарасия-кумошника, а он запрещает спать днем, иначе нападет кумоха-лихорадка. Дрему зовут в этот день только к маленьким детям, которых укладывают в колыбель.
[54] Как и в Древнем Риме и Греции, на Руси тоже рукописные хартии, свертываемые в рулон, назывались книгами.
Князь Владимир начал тихо припевать:
На кота воркота, На Андрюшку дрема, Сон ходит по сеням, Дрема по новым, Сон ищет. Дрема спрашивает: «Где Андрюши колыбелюшка?» - «Там колыбель, В высоком терему, На золотом очепу [55] . Положек у неё золотой камки [56] , В изголовье - куны, А в ногах - соболи. Соболи убают [57] , Куны усыпят!..[55] Очеп – вбитое в потолок кольцо.
[56] Камка – старинная шелковая цветная ткань с узорами.
[57] Убают – уговорить, убедить речами. Баять - говорить.
– Уже не сплю…
– Вот что, Андрей… Возьми людей из своей дружины - десятка два - и скачи вперед в несколько селений, поспрашивай, не тревожит ли людей Вельзевул?
– Дьявол, что ли?! Владимир улыбнулся.
–
– Нет, Владимир, мой наместник мужик что надо! Истинный христианин… Вернее, стал им, как и я.
– Легатской веры были?
– Католики. Мы с ним из Вильно вместе бежали, ты знаешь, у него мой братец тоже поместье отнял… Посчитал, что неблагонадежен, он теперь Ягайле глотку готов рвать… Звали Скиндрасом, а после крещения нарекли Волей…
– Так у нас в святцах такого имени нет!
– Это он сам себе придумал. Боярин Воля, свобода…
– Как-нибудь представишь его мне.
– Даст Бог, свидитесь…
Взяв два десятка конников, Полоцкий ускакал. Солнце уже начало клониться книзу, когда он достиг небольшого сельца. Позвал старосту.
Появился кряжистый старик, с кустистыми бровями, из-под которых колюче и недоверчиво глядели светлые глаза. Нос у него был крупный, болвашкой [58] …
[58] Болвашка – деревянная точеная заготовка для обтяжной пуговицы.
«Сам - словно леший…» - подумал Андрей, улыбнувшись.
Улыбка князя, кажется, насторожила старосту.
– Мы ищем колдуна Вельзевула… Не расскажешь нам о его проделках?
– Рассказать можно… Но вы уедете, а он мстить станет.
– Не бойся… Мы его с собой заберём. Решение, которое вдруг принял Андрей, было неожиданным и для него самого: ведь князь Владимир не говорил ничего об этом. Но оставлять злого колдуна, который вредит людям, нельзя. Хорошо, что в первом же селении известно о Вельзевуле. Староста, немного успокоившись, стал рассказывать.
Но прежде старик показал на покосившуюся, с одним оконцем избу, стоявшую на самом краю селения:
– Здесь они жили: братья-близнецы Варсонофий и Варлаам. Вместе с отцом, мать умерла при родах. Отец был сильный колдун… При кончине он почему-то выбрал Варсонофия для передачи своего колдовства… А чтобы передать, нужно на смертном одре прикоснуться рукой к тому, кому передается. Вот так один из близнецов стал Вельзевулом, а другой - отшельником на горе. Вначале Варлаам молился за брата, но молитвы его, видимо, Бог не принял, отчего Вельзевул сделался еще злее… И стал, как отец, очень сильным колдуном.
Полоцкий был наслышан, что такое сильный колдун.
К примеру, сильному колдуну достаточно лишь кинуть на жертву косой взгляд своих красных глаз (почему-то у всех колдунов они налиты кровью), и человек или скотина станет чахнуть.
Колдуну послабее необходим для этого заклятый порошок. Он бросает порошок по ветру и достаточно одной порошинки, которая бы попала на человека, чтобы с ним случилась сухотка.
Сухотка также может приключиться, если колдун вынет след, то есть возьмет несколько щепотей земли из того места, где ступила нога обреченного, и подвесит в печной трубе: как только земля начнет сохнуть, сухотка и обуяет человека.
Но Полоцкий не знал, как сделать так, чтобы на время колдун потерял силу, иначе ведь «го не возьмешь… Нужно было также выяснить, где тот живет.
Андрей спросил старика, и тот, махнув рукой, ответил:
– На болоте… там стоит его избушка, точь-в-точь как эта. Покосившаяся и с одним оконцем. У Вельзевула отнять силу на время можно. Я дам вам «сорокообеденный ладан» [59] , который надо растереть в порошок, всыпать в вино или пиво и дать колдуну выпить. Тогда он начнет ходить по избе из одного угла в другой - станет искать дверь, но не найдет…
[59] «Сорокообеденный ладан» – ладан, пролежавший на престоле во время сорокоуста. Сорокоуст - чтение молитв в православном храме по умершему в течение сорока дней после смерти.