Витязь. Владимир Храбрый
Шрифт:
Привели Игнатия Стыря и Андрейку. Владыка осенил их медным крестом с изображением распятия и сказал:
– Настало время вам скакать в Москву с поломянной [82] вестью, что ордынский змий выступил с войсками на Русь. По Дону… Непременно скажите, что пошел по Дону. Запомните… Коней даст вам Музаффар…
Поклонившись Спасителю, а в притворе иконе святого великомученика Георгия Победоносца, пронзающего копьем гада, Игнатий и Андрейка попрощались, поблагодарили за все и сели на коней, как только на землю опустились сумерки.
[82] Поломянная – огневая.
Двигались
«Хорошо, что сходили зимой на Куликово поле после Рясского. Вон он, гад ползучий, Доном и двинулся… - думал Игнатий.
– А силища-то у него! Силища… Вот бы его копьем… как Георгий Победоносец гада… А проткнуть не просто будет. Ан непросто!»
Он глянул на Андрейку, скакавшего рядом.
«Молодец! Ни разу не пожаловался за время пути… Куда же мне его пристроить?.. Скоро такое начнется. Заполыхает земля, польется кровь. Затеряется малец, убить могут… Господи, в какое тяжелое время живем. А пристрою я его пока у своей матушки. Поди, и ждать меня перестала… Может, и в живых уже нет…»
На рассвете, подъезжая к рязанской земле, услышали гулкий конский топот, скрип подвод, крики погонщиков - по говору, свои, русские. Но не рискнули выезжать навстречу: мало ли что!
Схоронились за кустами, стали наблюдать.
По одежде вроде московские. У Стыря радостно заколотилось сердце, когда в одном из сидящих на подводе он узнал Захарию Тютчева, не раз ходившего послом в Орду по поручению великого князя Дмитрия Ивановича. Судя по всему, снова едет туда же, вон как возы полны и сколько стражников!
Захария не узнал дружинника Стыря, исхудавшего, с впалыми щеками, с запавшими от бессонницы глазами.
Вооруженные охранники быстро окружили внезапно появившихся из леса людей.
– Боярин Тютчев, аль не узнаешь?
– устало спросил Стырь.
– Постой, постой… Игнатий?!
– Захария спрыгнул с телеги.
– А мы ведь давно тебя похоронили…
Стырь слез с лошади, и боярин крепко его обнял.
– Откуда?.. Как?..
– сыпал вопросами посол. Он приказал остановиться и раскинуть на лесной поляне скатерку.
За трапезой поведал Игнатий о своих мытарствах.
– Да, брат, дела… А я вот еду навстречу змию и жив ли останусь - не ведаю… Может, сделают из моей шкуры барабан. А ехать надо!.. Видимость создать, чтоб задобрить… Сколько уж годков дань не платили… А что за малец с тобой, Игнатий?
– Да вместе в ханском порубе сидели, и вместе бежали. Рисованием занимался. Пленник, сирота, - Стырь рассказал о судьбе мальчика.
– Кто ты, Андрейка?
– ласково положил руку на плечо мальцу Захария.
– Рублев я…
– Иконы рисовать хочешь?
– Хочу.
Тютчев потрепал Андрейку по плечу:
– Вот что, Игнатий, разыщи-ка ты иконописца Феофана Грека и определи мальца к нему в ученики. Скажи: Тютчев, мол, просил… - Он поднялся.
– Ну, брат, тебе с вестями в Москву надобно, и мне пора. На всякий случай - прощай…
– Спасибо, боярин. Ты только возвращайся. Возвращайся обязательно.
Они расцеловались троекратно и тронулись всяк своим путем.
А сейчас автор хотел бы привести отрывок из «Сказания о Мамаевом побоище», где говорится о приходе Захария Тютчева в Орду: лучше об этом уже никому не дано написать.
«Когда пришел Захария в Орду, взяли его темные князья и поставили перед царем Мамаем. Захария же повелел все золото, посланное великим князем, перед царем положить. И сказал Захария: «Государь наш князь великий Дмитрий Иванович всея Руси в отечестве своем здравствует и о твоем государевом здоровье прислал меня спросить и это золото тебе прислал царской ради почести».
Увидел царь много золота и возъярился, исполнившись гордости. И сбросил башмак
Захария пал на колени у ноги царской и благодарил мудро и красноречиво. И весьма подивился царь красоте и мудрости словам Захарииным. И сказал царь Захарии: «Что умыслил Дмитрий, пахарь мой, для чего прислал мне золото это, или думает, он равен мне?» И повелел золото татарам взять, сказав им: «Купите себе плети для коней!» И сказал царь Мамай: «Золото твое, Дмитрий, и серебро все будет в руках моих, и землю твою разделю тем, кто служит мне верою и правдою, а самого тебя приставлю стада пасти верблюжьи!» Захария же исполнился ярости и сказал царю: «Что ты говоришь это такому великому государю! Бог что захочет, то и сотворит, а не то, что ты хочешь!» Предстоящие тут князья темные выхватили ножи, хотя Захарию зарезать, говоря: «Тауз кали так - что ты говоришь!» Царь же Мамай рассмеялся и не велел Захарию и единым пальцем тронуть. И сказал царь Захарии: «За красоту твою и за премудрость не повелел тебя погубить!» И опять сказал царь к нему: «Люб ты мне, Захария, и подобает тебе моей царской милости всегда предстоять, служить мне, Захария. Сотворю тебя властителем на Руси, и будешь ты подобен Дмитрию, ему же ты ныне служишь!» И ответил Захария царю, а сам помыслил в сердце своем слова обманные сказать царю, и сказал Захария: «О, царь, не подобает послу, не завершив дел всех, к другому государю отбежать. Ежели, царь, хочешь меня помиловать и сделать слугой своим, то ты повели, царь, дать мне грамоты посольские, и я пойду и отдам их великому князю Дмитрию Ивановичу, и посольство свое свершу, да будет род мой почтен людьми. И, пойдя, там клятву с себя сниму и опять к тебе возвращусь. И я, царь, и тебе верен буду, поскольку не изменил первому государю».
И эти слова говорил Захария с обманом, помышляя, как бы избавиться от руки царевой, а великому князю о царе истину поведать. Царь же, слышав эти слова от Захарии, рад был и повелел послание писать к великому князю. И отрядил царь с Захарией четырех князей, любимых Мамаем, и с ними татар низших чинов пятьдесят человек.
Царь же повелел писать грамоту к великому князю такую: «От восточного и грозного царя, от большой Орды, от широких полей, от сильных татар, царь царей Мамай и многих Орд государь. Рука моя многими государствами владеет, и десница моя на многих государствах возлежит. Пахарю нашему Мите московскому. Известно тебе, что улусами нашими владеешь, а нашему царству, придя, не поклонишься, да ведомо тебе будет: ныне рука моя хочет тебя казнить. Ежели ты молод, то приди ко мне и поклонись мне, и я помилую тебя и в твое место пошлю тебя царствовать. Если ты этого не сделаешь быстро, то все города твои разорю и огню предам и самого тебя великой казни предам!»
И отпустил послов Мамай на Русь. И, отпуская Захарию, царь сказал: «Возвращайся ко мне скорее!» И повелел его проводить с честью.
И когда приблизился Захария к Оке-реке и четыре татарина с ним и все, которых царь послал на Русь своих татар, послал Захария тайно к великому князю вестника, чтобы послал встречу ему. А татарам Захария сказал: «Скоро вас с честью встретят посланные от великого князя!» Князь же великий быстро снарядил для встречи Захарии триста человек от двора своего. Встретили они Захарию на этой стороне Оки-реки. Захария же повелел им хватать и вязать татар. Татары же возопили, говоря: «Обманул нас Захария!» Захария же взял грамоту цареву, посланную великому князю, и разодрал пополам. И, выбрав худшего татарина, дал ему разорванную грамоту, и сказал Захария татарину тому: «Возвратись ты один и скажи безумному царю своему, что не нашел в людях безумия твоего, а грамоту безумия твоего пред светлые очи государя своего великого князя не принес, и прочитал её сам и, видев безумие твое, посмеялся!» И, так сказав, отпустил татарина к царю. И пришел татарин к царю, и рассказал обо всем случившемся, и грамоту ему дал разорванную…