Вий
Шрифт:
— Я — охотник. А ты уже уходишь.
Я показал мужику руку в перчатке. Тот нахмурился, рыкнул, но спорить не стал. Ретировался. Пусть питерские охотники и такое себе, по сравнению с пореченскими, но, видать, всё равно пользуются авторитетом.
— А что ж вы ему адреса не сказали? — посмотрел на меня пацан.
— Какого?
— Где я теперь торговать буду. Как он меня найдёт? Мы же клиента потеряли.
— Клиента?.. потеряли?
— Так вы ж сами сказали: Троекуров издох, и всё его — теперь ваше! Я, значит,
Смотреть на испорченных взрослых — мерзко. На испорченных детей — страшно. Но если со взрослыми, как правило, ничего уже не поделаешь, окромя декапитации, то детей можно и нужно перевоспитывать.
— Собирайся давай. Я и так на тебя времени потратил больше, чем планировал.
Пацан, ворча, собрался. Получилось у него два туго набитых мешка. Один, полегче, он взял сам. Другой подхватил я.
— Вы аккуратней только, там склянки, — предупредил пацан. — Стекло знаете, каких денег стоит!
— Не в курсах, извиняй. У меня такими делами Тихоныч ведает, я не лезу.
Эх, прекрасное время, в своём роде, но ведь, чего ни коснись — всё дорого. Ванна чугунная — состояние, пузырёк стеклянный — тоже… А у дядюшки подстаканников с нашим гербом — жопой жуй. Правда, прозакладывал все по итогу. Но Троекуров их, как выяснилось, за каким-то хреном собирал…
Мы вышли на улицу. Положили мешки на землю. Пацан начал оглядываться в поисках извозчика.
— А «мушка» — это что такое? — спросил я.
— Да игра такая. В карты. В кабаках дуются, мода. Там с козырем и очки пишутся.
— Ясно. Ну, чем бы дитя ни тешилось. Отойди-ка в сторонку.
Подняв руку над двумя мешками, я кастанул Огненного петуха, и вспыхнуло пламя.
— Нет! — завопил пацан, рванувшись спасать свой проклятый товар.
Я подхватил его одной рукой, другой сжал новый любимый амулет. И очутился возле Оплота. Нашего, пореченского родного Оплота.
— Пусти меня! Что это? Где мы?
— Далеко от столицы.
— Зачем ты меня сюда привёл?!
— Мозги тебе почистить.
— Верни назад! Потуши костёр! Как я зарабатывать буду?!
Тут открылась дверь, наружу вышел Прохор и окинул нас взглядом единственного глаза.
— Что за шум, а драки нет?
— Неофита тебе приволок.
— Чудное имя, но да ладно, привыкнем. Чай будешь, Неофит? Или тебе пожрать чего сообразить?
— Ничего я не хочу, верните меня назад!
— Сгорел твой назад, — возразил я. — Только вперёд осталось. Таков путь. Жизнь впереди длинная, грехи отработать успеешь.
— Эт точно, — закивал Прохор. — Ну, заходи в дом, чего на пороге стоять. Кстати, Владимир, ты уж коли явился, так тоже заходи. Дело есть. И не одно даже. У нас тут такое, ух! А впрочем, сперва к мастеру Сергию загляни, уж он тебе покажет.
— Завлекательно, кликбейтно. Загляну.
— Да чувствую, как не чувствовать… Не рановато ему?
— Ему — нет. Он уже отметился на другой дорожке, теперь компенсировать надо.
Пацан, кстати, уже с минуту молчал, глядя на меня со слегка приоткрытым ртом.
— Владимир? — переспросил он. — Уж не Давыдов ли?!
— Слыхал, что ли? — улыбнулся я.
— Троекуров о тебе говорил этим летом. Часто. Что ты ему поперёк горла, и что с тобой пора кончать!
— Угу, кончал один такой — кончалка отвалилась… Ладно, иди. Я тоже сейчас подскочу.
— Идём, Неофит, идём. Чай стынет. — Прохор взял пацана за плечо.
Дождавшись, пока эти двое скроются за дверью, сам я вошёл в пристройку. Мастер Сергий находился на обычном месте, только вот телохранителя более не существовало. Хотя теперь при мастере постоянно находился старик-разбойник, которого я в Смоленске вытащил из гробовой мастерской. Эти два одиночества нашли друг друга и как-то уживались, о чём-то болтали. Ну и, в принципе, совет да любовь им, чё.
— Здорово, мастер Сергий, — сказал я от порога. — И тебе тоже здравствуй, как тебя там.
Старик-разбойник кивнул и что-то промямлил, а мастер Сергий, как всегда едва бросив на меня взгляд, поднятый от амулета, ответил:
— И поздоровее видать доводилось.
— В этом — нисколько не сомневаюсь. Прохор говорит, у тебя тут интересное? Айда делиться!
Я сел за стол напротив Сергия. Тот поморщился.
— Что случилось, мастер Сергий? Чего такой смурной? Вроде всё ж хорошо, не?
— Место справное, — пробормотал Сергий. — Не жалуюсь.
— И покупатели всегда есть.
— Раньше больше бывало.
— Да ну?
— Вот тебе и ну. Раньше-то ко мне из всех орденов ходили, а теперь только из вашего. Другие, видать, опасаются в чужой монастырь лезть.
— Ну, ничего. Со временем, я думаю, решатся.
— А я вот думаю, что вместо меня в Поречье уже какой-то умелец появился. А нет — так скоро появится. Свято место пусто не бывает.
— Да не переживай ты, мастер Сергий! С нами один хрен не пропадёшь. Ну хочешь, назад возвращайся? Теперь-то уж Троекурова нет, опасаться тебе нечего.
— Ладно. Подумаю. — Сергий отложил один амулет и подвинул к себе стопку других. — Сюда смотри. Вот этот десяток вы от Троекурова притащили.
— Угу. И чего с ними? Разобрал предназначение?
— Обижаешь. Вот этот видишь?
Сергий взял амулет, сжал его в руке. Ничего не произошло.
— Так, — кивнул я, искренне пытаясь врубиться.
— Ты сожми, — протянул мне амулет Сергий.
Я взял и стиснул, что мне, жалко, что ли. Тут же раздался мелодичный перезвон, как будто кто-то исполнял колокольный перезвон на крошечных колокольчиках.