Вкус ледяного поцелуя
Шрифт:
– Предельно, – кивнула я, поднимаясь, подумала и добавила: – Между прочим, мужика можно понять.
– Не в этом дело, – вздохнул Дед. – Он вообразил себя всемогущим. Демонстративно разделывается с этими женщинами, днем, в центре города… плюет на закон и общественное мнение.
– Да, лучше бы ему придушить их по тихой и где-то за городом, – охотно согласилась я.
– Прекрати паясничать. Это серьезно. Он бросил вызов всем. А мы, в свою очередь, должны доказать, что перед законом все равны. И Игнатов тоже, несмотря на его деньги и положение в обществе. Именно потому, что у него деньги и положение в обществе, он
“Все, зашелся…” – мысленно вздохнула я. Иногда Деда клинит, и он отрабатывает на мне свои агитационные речи. Тут главное – думать о своем, чтобы в голове, упаси боже, ничего не осталось. Он говорил еще минуты две. Я дремала с открытыми глазами, с готовностью кивая в самых ответственных местах, то есть когда Дед повышал голос.
Наконец он замолчал, а я вскочила с сияющими глазами, готовая к великим свершениям. Я была уже возле двери, когда Дед совершенно другим тоном вдруг спросил:
– Что у тебя с Лукьяновым?
Обожаю дурацкие вопросы. В самом деле, что у меня с Лукьяновым? А с Дедом? И вообще со всем этим миром? У меня все хорошо. Так хорошо, что хочется напиться, но этот гад обещал застрелиться. С него станется, он упрямый, как стадо ослов.
– У нас полное взаимопонимание, – глазом не моргнув, ответила я. – Он очень помог нам в работе по выяснению личности преступника.
– Мало тебя в детстве ремнем драли, – сказал Дед.
– Папа был противником насилия.
Он подошел и даже открыл рот, чтобы что-то сказать. Но не сказал. И правильно сделал. Нечего нам сказать друг другу. Давно уже нечего.
Я вышла, прикрыла за собой дверь, бормоча под нос:
– А кто придет к нам с мечом, от меча и погибнет.
– Ты чего? – испугалась Ритка.
– Дед дал четкие указания, как поступать с супостатами, не уважающими наш электорат.
– Это не Дед сказал, а Александр Невский. Я кино смотрела.
– Сегодня он за Невского. Покой избирателей был нарушен, и виновные должны понести наказание по всей строгости закона.
– Ну тебя к черту, – обиделась Ритка.
– Ладно, извини.
– Чего случилось-то? – спросила она заинтересованно.
– Сообщаю по секрету: у меня очень большая зарплата.
– Ну, знаю. И что?
– А я хочу маленькую и большой отпуск. Большой-пребольшой.
– С ума с тобой сойдешь. Иди отсюда. В следующий раз захочешь поговорить, а я начну кривляться, посмотрим, как тебе это понравится.
Я поцеловала ее в нос и отбыла восвояси. Само собой, разговор с Дедом моего настроения не улучшил, хотя оно и так было хуже некуда. Возможности зацепить Игнатова я по-прежнему не видела, да и заниматься этим делом не хотела. Как юрист (у меня и диплом есть), я считала, что закон надо уважать, даже если он тебе не нравится. Но когда погиб близкий мне человек… Когда я собралась замуж и честно рассказала обо всем Деду, своему тогдашнему любовнику, мой несостоявшийся муж погиб с благословения того же Деда, не терпевшего соперников ни в чем и никогда. Я разыскала исполнителя… в общем, не мне судить Игнатова. Нет у меня на это права. Но Дед решил иначе. А почему, черт возьми, я должна его слушать? Послать эту работу к такой-то матери. Пойду к Лялину, он меня возьмет. Назло Деду возьмет. И не побоится. Я плюхнулась на ближайшую скамейку и попыталась представить свою новую жизнь. Оказалось, что новая ничуть не привлекательнее старой.
– Ох
В географии я была не сильна, и фантазия моя вскоре истощилась. Примерно в это время позвонил Вешняков.
– Ты где? – спросил он сердито. На такой вопрос я знала только один ответ.
– Здесь. А ты?
– Я у себя. Сможешь приехать?
– А надо?
– Очень. У меня тут такое дерьмо, просто не знаю, что делать.
– Ну, дерьмом-то меня не удивишь, – оптимистично заверила его я и поехала к нему.
Судя по его физиономии, на парня обрушились все возможные несчастья.
– Излагай, – сказала я, устраиваясь верхом на стуле.
– Лукьянов прав, кто-то проводил следствие раньше нас. И тому есть доказательства.
– Это твое дерьмо? Так нам майора по имени назвали. Правда, оказалось, что такого в природе нет.
– Может, и есть, только зовут по-другому, – понизил голос Артем. – Я проанализировал ситуацию. Кто-то из наших активно помогал убийцам, тормозил следствие.
– Проанализировал, дальше что?
– Уверен, у Игнатова здесь есть свои люди, – он обвел взглядом стены своего кабинета, – и доказать его причастность будет ох как непросто.
– Оттого у тебя дерьмово на душе?
– А ты думаешь, приятно подозревать коллег, с которыми ты…
– Сейчас будет еще дерьмовее. Я только что от Деда. И он совершенно определенно заявил: Игнатов должен сесть в тюрьму за то, что плюнул в лицо электорату. Он в магазины ходить боится.
– Дед?
– Электорат. И Дед этим очень сильно огорчен. Короче, мы его сажаем, и ты получаешь полковника. Не пяль глаза, я серьезно. Не сажаем, едешь участковым в Берендеевку, это в костромских лесах, а я на Огненную Землю пожары тушить. Вот так примерно выглядит настоящее дерьмо.
– Между прочим, Дед прав. Преступник должен сидеть в тюрьме. Нормальная позиция. Ты так не считаешь?
– И как ты думаешь сажать этого самого преступника?
– Должны быть зацепки, нет такого умника, чтобы ни разу не прокололся.
– У нас нет даже уверенности, что за всем этим стоит Игнатов. Пожалуй, докладывать Деду я поторопилась. Хотела осчастливить народного избранника и себя порадовать, то есть послать это дело к черту, и вот, пожалуйста…
– Это Игнатов, – посуровел Артем, должно быть, он уже видел себя полковником. – По-другому не складывается. Нет больше версий, нет.
– Чего ты орешь? – удивилась я.
– Злой очень, вот и ору. Тюрина Ольга вовсе не та женщина, что двенадцать лет назад совершила убийство. – Поначалу я решила, что ослышалась, продолжала сидеть и пялить глаза на Артема. – Вот-вот, – кивнул он. – Редкий случай полного совпадения: и та и другая – Тюрина Ольга Александровна, родились в нашем городе, и год рождения тот же. Только одна родилась в мае, а другая в январе. И убитая никогда с Серафимович в одной школе не училась. С Ивановой они познакомились четыре года назад, вместе работали в гастрономе, а та Тюрина, что участвовала в убийстве, предположительно участвовала, – поправился Вешняков, – утонула в прошлом году. Тот, кто разыскивал участников давней трагедии, допустил непростительную халатность, в результате погиб случайный человек.