Вкус соли на губах (СИ

Лейн МаККайла

Лейла нашла в себе силы засунуть боль куда подальше. Или хотя бы делать вид, что она смирилась и вполне способна жить дальше. Винкс заключили, что своей цели достигли, и больше темы Набу не касались. Во-первых, понимали, что душевными разговорами и сочувствием еще больше расковыряют жгущие раны, а во-вторых, заключили, что и Лейла уже оправилась. Фея морфикса только рада была такому исходу.

Она не хотела портить унылым лицом счастливую жизнь подруг. Они и так сделали достаточно много. Лейла предпочитала стоять в сторонке, разглядывать фотографию любимого и слегка не сдерживать подступающие слезы.

Но как только кто-нибудь показывался рядом, она сразу же закрывала изображение, улыбалась и несла какую-нибудь легкую глупость. Никто ничего не замечал.

Лишь пару раз она поднимала глаза и сталкивалась с внимательным взглядом Ривена, который смотрел на нее. Он знал. И он понимал. Он испытывал такую же боль, Лейла видела это в его глазах, но подойти и разделить ее… Не то чтобы она ненавидела Ривена, но никогда не питала к нему приязни. Когда Набу был жив, он сумел окружить себя совсем не похожими друг на друга людьми. Теперь он мертв, и эти люди не имеют больше общих точек соприкосновения. Впрочем, как и не имели их раньше. Они предпочитают переживать свою боль в одиночестве.

Что странно: Беливикс вроде и жрет мозги, личности, но феям все же доступны обычные чувства. Та же Блум постоянно сочувствует, интересуется. В пределах допустимого, но делает это. Догадывается, несмотря на надежные щиты Лейлы. Но та не дает разрастись боли.

Лейла научилась невозможному для нее: улыбаться, когда боль сдавливает грудную клетку и железным поясом скручивает сердце. Лейла научилась невозможному: подавлять свои эмоции. А другого и не оставалось, по-настоящему поделиться душевной болью не только не хотелось, но и не с кем было. Если хочешь изничтожить какое-то чувство, но не получается просто изгнать, то нужно запереть, задвинуть его в самую даль, чтобы оно задохнулось от недостатка кислорода и сдохло само. У Лейлы даже начало это немного получаться, вот только Сиреникс - большой любитель пройтись по больному.

От него она и узнала об эффекте Беливикса. И поняла, наконец, почему изменилась Муза. Да-да, бывшая лучшая подруга, когда-то изливающая принцессе свою душу, которой Лейла обещала всегда быть рядом, как-то незаметно стала чужой. Их дружба совсем распалась, былой близости уже не было. Муза стала жить по своим канонам, со своими убеждениями, тараканами, она, конечно, общалась с Лейлой, но это было уже общение милых приятельниц, остальных членов клуба Винкс, но не тех близких людей, которыми они когда-то были.

Беливикс здорово умеет менять людей.

Сначала Лейла переживала, а потом и сама перестала нуждаться в Музе. Привыкла к одиночеству. Стала ссориться и мириться со Стеллой. В какие-то моменты казалось, что блондинка стала ей ближе всех. Появился Рой, который начал проявлять ненавязчивые знаки внимания. И Лейла откликнулась. Сначала через силу, потому что навязанное вполне может вытеснить искреннее, если его усердно удобрять. А потом и просто начала получать удовольствие, краснеть, как любая девушка. Сначала встала в стойку, словесно пинала, а потом поощрила. Но Набу никогда не выходил из головы.

А потом Сиреникс открыл свое истинное обличие. Лейла до сих пор поражается, насколько змей умеет скрываться, выжидать нужный момент. Он приходит незаметно, когда феи теряют бдительность. Раньше Лейла любила океан,

а теперь им бредит. Раньше она просто любила плавать, а теперь нуждается в мягких волнах и тихом дне. Ее тянет, тянет против собственной воли, а Лейла дико не любит кому-то подчиняться.

А еще Сиреникс дико, почти до хруста любит ковыряться в разбитой душе. С адским удовольствием он прокручивает и смакует каждый момент смерти Набу по много раз, внимательно, до тончайших деталей рассматривает выражение лица Огрона, лепестки бутона, воспроизводит эмоции с точностью до мельчайших оттенков. Каждый гребаный день насилует душу. И Лейла все больше походит на улыбающийся скелет, внутри которого происходит тщательный анализ погребенных чувств.

Сиреникс любит, когда люди страдают. Он истинный садист и никогда не жалеет их. И кости постепенно ломаются: Лейла оседает, сдавливается. Она доходит до того момента, когда реальность слишком давит, а душа слишком рвется наружу. Когда грани столкнутся, наступит неизбежность. Лейла ходит по струне, истертой уже до нанослоев.

Ведь любовь на самом деле нельзя изжечь. Она не пройдет, лишь притупится с годами. Любовь горит в сердце Айши черным огнем и выжигает фею изнутри. Еще и Сиреникс со вкусом соли на губах, тягой к океану и холодными проповедями. Правдивыми, по большей части, просто гордости много, чтобы это признать. Лейла никогда не будет унижаться, даже перед древним змеем.

Тританнус побежден, все закончилось, но Сиреникс терроризирует, разжигает любовь и ломкой отдается по всему телу. Айша и так дитя океана, но проклятая трансформация сделала жизнь просто невыносимой. Сиреникс пилит острыми зубьями по истертой душе. И Лейла сдается.

Реальность настолько давит на больное, что фея сама несется к огромной скале, бежит, не разбирая дороги, прочь из дворца, сломя голову. В голове бурлит боль, любовь, черный огонь и все, что было дорого. Подруги, Рой, родители, королевство ничего не значат, и Лейла останавливается лишь на самом краю.

– Зачем тянуть?
– увещевает Сиреникс.
– Боль не погаснет, боль не отступит. Просто сделай шаг.

Лейла сжимает зубы, и по ее щекам струятся злые слезы, больные слезы, выстраданные слезы. У нее было желание, был шанс, призрачный, но был.

– Не дури, Айша. У тебя еще не совсем рассохся мозг. Сама судьба предложила тебе желание в исключительный момент, чтобы ты не играла с запретными силами. Мертвых не воскрешают. Это закон мироздания, Айша. Стыдно принцессе этого не знать.

– Но я и не собиралась…

– Но желала. Твои эмоции стали твоим предателем. Та-что-любит-до-боли, желание явилось к тебе именно тогда, когда тобой двигало сердце и ты желала спасти кузена. Вот что значит не использовать ум, - да он забавляется.

– Заткнись!
– Лейла не выдерживает. Ей хочется ударить змея, но это физически невозможно. Он - энергия, имеющее форму. И только.

– Шагни вниз, Айша.

Он говорит не с Лейлой. Он говорит с ее сердцем, душой, магией. Змей берет фею за руки и ведет к обрыву, ласково указывая дорогу. Это конец, грань. Реальность давит больше, а любовь вспыхивает с новой силой. Лейла просто не готова, не может жить дальше. Она - ходячий источник пульсирующей боли. Она - спящий вулкан, что вот-вот взорвется.