Владимир Путин: Четыре года в Кремле.
Шрифт:
Но что заставляло такую мощную и относительно независимую компанию, как «Газпром», у которой имелись немалые собственные информационные ресурсы, давать Гусинскому сотни миллионов долларов в долг и не торопиться забирать их обратно? Рем Вяхирев, отвечая на прямой вопрос по этому поводу, был вынужден признать, что «Газпром» не имел от этих сделок никаких прибылей, но давал деньги в долг просто для того, чтобы «его компанию оставили в покое». В иных странах такие отношения могли бы назвать экономическим рэкетом, а еще проще — шантажом.
Сразу после освобождения Гусинского из Бутырской тюрьмы некоторые из видных работников
4. Шумиха в российских СМИ по поводу преследования олигархов совершенно не соответствовала масштабу предпринятых правоохранительными органами следственных действий. В течение 2000 года в разных странах Запада, и даже в маленьком Израиле, а также в Швейцарии судебные и следственные органы провели гораздо больше разбирательств по делам бизнесменов и политиков, чем это было в России. Достаточно вспомнить расследование финансовой деятельности бывшего канцлера ФРГ Гельмута Коля. А в Соединенных Штатах шло уже не один год изматывающее судебное разбирательство по делам самого богатого в мире человека Билла Гейтса. Под арестом в Англии оказался в течение почти двух лет не какой-то сомнительный бизнесмен, а бывший президент Чили Аугусто Пиночет — герой и кумир многих российских демократов.
Чего же боятся самые богатые люди в России?
Чрезмерную чувствительность и даже пугливость крупных российских бизнесменов можно объяснить, в первую очередь, недостаточной легитимностью их немалых богатств. Их бизнес строится на крайне запутанных схемах, он очень мало прозрачен, и именно это заставляет подозревать в их делах какое-то криминальное прошлое.
Мы слышим об огромных состояниях и о сделках в сотни миллионов долларов, но мало кто может объяснить обществу — как эти деньги и контрольные пакеты акций множества гигантских предприятий были заработаны и получены, да еще за столь краткие сроки. Мы узнаем, что громадные, известные всей стране заводы, а то и целые отрасли промышленности принадлежат, оказывается, частным лицам, и не всегда — российским гражданам, но мы не можем получить объяснения — как и почему это произошло и что дает эта смена собственников стране и ее экономике.
Почему предприятия заполярного Норильска, которые создавались в течение 70 лет, — в том числе и трудом десятков тысяч узников сталинских лагерей, — стали сегодня частным бизнесом нескольких человек из комсомольского актива 80-х годов? Каким образом можно было купить за 150 миллионов долларов предприятия, способные приносить до одного миллиарда долларов чистой прибыли в год? Куда идет эта прибыль?
Да и как смогли московские или нижегородские комсомольцы, театральные режиссеры и декораторы, пчеловоды или даже директора заводов и министерские чиновники столь стремительно заработать свои миллионы, а то и сотни миллионов долларов? В двухсотлетней истории «главных» капитанов европейского и американского бизнеса
Недостаток легитимности делал многих крупных российских бизнесменов не только пугливыми, но и экономически неэффективными. Их бизнес нередко принимал паразитический характер, так как полученные — и немалые — прибыли они старались увести в «тень», на разного рода зарубежные банковские счета, а еще лучше — в далекие оффшорные зоны, подальше от России.
Такая ситуация в крупном бизнесе и в финансовой сфере не могла продолжаться долго.
Освобождение В. Гусинского из тюрьмы под подписку о невыезде прервало острую фазу возникшего кризиса, но не разрешило его. Еще в 1997 году премьер В. Черномырдин с присущей ему искренностью воскликнул, комментируя бурный конфликт между Гусинским и Березовским: «Что происходит! Дерутся между собой два олигарха, а всю Россию трясет!» Но по большому счету и несколько лет назад, и сегодня главной причиной «трясения» государства и общества были не те или иные действия и споры олигархов, а общая система неуправления страной, которая сложилась в России в 90-е годы — не без участия самого Черномырдина.
Борис Ельцин предпочитал не управлять страной, а налаживать и совершенствовать свою знаменитую систему «сдержек и противовесов», отказываясь следовать советам как правых, так и левых радикалов. При этом возникла система всеобщей безответственности, а власть и влияние в Российской Федерации распределялись между разными группами политиков, а также между олигархами и высшими чиновниками — по горизонтали, а по вертикали — между Центром и губернаторами, президентами республик и автономий, мэрами городов и региональными олигархами.
Мы хорошо знаем о порочности тоталитарной системы, в которой управление ведется из одного центра, ориентируясь на волю и ум одного человека. Но не менее порочна была и созданная на развалинах тоталитаризма система безвластия, когда одна группа политиков, чиновников и бизнесменов уравновешивала другую.
Такая система бесконечного дробления власти неизбежно вела к полному распаду государства. Допустить этого было нельзя. Именно заботами о восстановлении государственного управления по горизонтали и по вертикали были продиктованы предложения и действия президента В. Путина летом 2000 года.
Следовало иметь в виду, что и в России, и за ее пределами имелись силы, которые сознательно вели дело к распаду Российской Федерации, — это показывали и события в Чечне. Имелись силы, которым было выгодно поддерживать уже сложившееся положение полураспада России, — об этом свидетельствовала борьба вокруг предложений и планов по реформе Совета Федерации. В дезинтеграции России была заинтересована и часть крупных бизнесменов.
Но это была, по-видимому, меньшая часть крупного бизнеса, который вовсе не стремился сплотиться вокруг Гусинского и Березовского как вокруг своих лидеров. Именно об этом шла речь на встрече Владимира Путина с олигархами, которая состоялась 28 июля за круглым столом в Кремле, куда были приглашены крупнейшие бизнесмены (двадцать один человек) и ведущие члены кабинета.