Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

Бакин Виктор Васильевич

Высоцкий был приглашен одним из первых. Ему очень понра­вился сценарий А.Бородянского, и он захотел стать «работником ЖЭКа», но до проб так и не дошел — режиссер посчитал, что из Вы­соцкого получился бы слишком мощный и серьезный сантехник, а снимать хотели кино с юмором. Когда спросили Данелия, каким он видит Афоню, он ответил: «Он — одуванчик». На роль «одуванчи­ка» Высоцкий явно не подходил.

Г.Данелия: «Остановились на Куравлеве. И не ошиблись! Есть в Куравлеве какой-то секрет. Афоне в его исполнении прощают то, чего никогда бы не простили ни Афоне Ольбрыхского, ни Афоне Высоцкого. А этого мы и добивались. Нам

хотелось, чтобы зрители в конце фильма не возненавидели нашего Афоню, а пожалели...»

И еще один фильм этого года вышел без предполагаемого уча­стия Высоцкого. На Одесской киностудии молодой режиссер Самвел Гаспаров выпустил фильм «Рейс первый, рейс последний». Туда планировалась песня «Я вышел ростом и лицом...», но не вошла. Борьбу за песню с заместителем председателя Госкино Б.Павленком режиссер проиграл.

Через пять лет при участии тех же действующих лиц в фильм «Забудьте слово "смерть"» не вошла песня Высоцкого «Пожары над страной...». Павленок посмотрел смонтированный фрагмент с пес­ней и сказал: «Только через мой труп!» Чиновник от культуры остал­ся жив, и фильм вышел без песни, которая могла бы его украсить...

ЗАПИСИ НА «МЕЛОДИИ»

В апреле 1974 года, вскоре после того как на фирме «Мелодия» был создан ансамбль с таким же названием под управлением Г.Гараняна, Высоцкий загорелся идеей сделать записи, приурочив на­чало работы к приезду Марины. 8 апреля прилетела Марина и со­гласилась принять партнерское участие. Планировалось сделать два диска: один — целиком песни Высоцкого в собственном исполне­нии, другой — на первой стороне поет Высоцкий, на второй шесть песен Высоцкого исполняет Влади.

В здании бывшей англиканской церкви на улице Станкевича, приспособленной под звукозаписывающую студию, музыканты ан­самбля А.Зубов и И.Кантюков сделали яркие интересные аранжи­ровки, вложив в них всю душу. Так же относились к Высоцкому все, кто сталкивался с ним по работе: требовательный к другим, он был всегда, прежде всего, строг и требователен к себе, и это при­влекало к нему людей. «Атмосфера в студии, — вспоминает редак­тор А.Качалина, — была в те дни серьезной, деловой и в то же время какой-то приподнятой, радостной. Высоцкий, веселый и оживлен­ный, всячески старался ободрить и поддержать Марину, несколько обеспокоенную тем, удастся ли ей раскрыть стилевые особенности его песен. Делал несколько вариантов каждой песни и сам Высоц­кий, тщательно отбирая из них наиболее удавшиеся».

В.Высоцкий: «Иногда меня упрекают, что в своих песнях, за­писанных на пластинках, я изменил гитаре. Дело в том, что, когда мы начинали записывать первые песни на «Мелодии», даже вопро­са не возникало, что я буду петь с гитарой, под собственный ак­компанемент. И мне, в общем, хотелось, чтобы хоть что-то поя­вилось, чтобы хотя бы тексты звучали. Я хотел издания стихов, текстов, хотя сопровождение иногда меня коробило. Но я пошел на это, думая, что смогу превозмочь его своим напором — тем, что, собственно, и отличало мои песни».

Через 12 лет философ В.Толстых в статье «В зеркале творчест­ва» напишет: «Понятно, почему многим поклонникам его творче­ства он нравится больше с гитарой, а не с оркестром. Оркестровые переложения его песен в большинстве своем удачны, сделаны со вкусом, но в них улетучивается,

исчезает нечто такое, что можно на­звать эфиром его творчества, что подчеркивает и передает особый эффект его публичности, общительности. С оркестром он, что ни говорите, все-таки выступает, исполняет, ас гитарой — беседует, разговаривает. Манера общения Высоцкого — исповедальная. И потому в том, что он рассказывает, поверяет тебе, нельзя ничего изменить, «подправить», как нельзя улучшить, сде­лать другой исповедь. Тут ничего не поделаешь — ее можно при­нять или не принять...»

Выпуска пластинки с нетерпением ждали все. Устав от уклон­чивых ответов руководителей «Мелодии», Высоцкий и Влади доби­ваются приема у министра культуры П.Демичева.

М.Влади: «Он принимает нас с улыбкой на устах, делает нам знак садиться и, сцепив свои пухленькие ручки, спрашивает, зачем мы пришли. Мы объясняем. Он берет телефонную трубку и, гля­дя нам прямо в глаза, говорит тоном, не допускающим возражений: "Соедините меня с директором «Мелодии»". И через минуту: "По­слушай, почему до сих пор не вышла пластинка Влади и Высоцко­го? Немедленно выпустить!"»

Это «немедленно!» растянулось на тринадцать лет — запись пролежала в архивах «Мелодии», и появилась пластинка только в 87-м году.

Тогда, в 75-м, прекрасный мастер художественной фотографии Валерий Плотников, участвующий в оформлении этой пластинки, видел макет диска, готового к производству. Но на краешке кон­верта чьей-то рукой была наложена резолюция: «До особого рас­поряжения!» Не ведала правая рука Петра Демичева, что делала ле­вая...

23 апреля Театру на Таганке исполнилось 10 лет. К юбилею группа таганских фанатов подпольно выпустила значок — эмбле­ма театра и надпись «ТЕАТР ЛЮБИМОВА — ЛЮБИМЫЙ ТЕАТР». Для постоянных зрителей этого театра слова «ЛЮБИМОВ» и «ТА­ГАНКА» всегда были синонимами.

В 12 часов «ветераны-основоположники» — Славина, Демидо­ва, Кузнецова, Петров, Комаровская, Колокольников, Полицеймако, Возиян, Хмельницкий, Васильев — с зажженными свечами просле­довали мимо всех афиш, вывешенных в фойе. Потом стали прихо­дить гости и поздравлять. А.Вознесенский вручил в подарок щенка: «Милая "Таганка", милый Юрий Петрович и не менее дорогие друзья Театра! У Театра врагов всегда было много. Я надеюсь, их будет еще больше, потому что Театр будет еще лучше. Поэтому я дарю соба­ку. Это волкодав, которому не страшны никакие зубы. Да! У ее ро­дителей уже есть все золото мира, остальное все, по-моему, заберет сама "Таганка". Вот. Вечером я прочитаю стихи, а сейчас — вот этот конкретный, неплатонический подарок».

Высоцкий вместе с писателем-сатириком М.Вольпиным тут же сочинили ответ на подарок:

Не зря театру в юбилей

Поэты дарят кобелей.

Театру, трудная судьба чья

Была воистину собачья.

Поэт ушел, щенка отдав,

И он стихами нас восславит.

А повзрослевший волкодав

Врагов театра передавит.

Вечером по традиции шел спектакль «Добрый человек...». По окончании был устроен шикарный банкет, человек на триста. Длин­ные столы накрыли в верхнем фойе ВТО. Показывали фильм о та­ганском «Гамлете», о гастролях в Алма-Ате. Закончилось концертом-капустником. Высоцкий исполнил сочиненный по случаю «Те­атрально-тюремный этюд на таганские темы»: