Владыки Безмирья
Шрифт:
- Угу. И с этого момента зовите меня просто Боггет, а то как-то длинно получается.
- Хорошо, Боггет, - с готовностью согласился я.
– И что мы теперь будем делать?
- Сначала поедим.
- У нас есть чем расплатиться?
- Найдется. С учетом добычи получится не так уж и много.
- Хорошо. А потом?
Боггет загадочно улыбнулся.
- Будем ждать полудня.
Вернулся мальчишка, встретивший нас. Он принес хлеба и кваса. Вместе с ним пришла хозяйка - дородная зрелая женщина с крупными полными руками и мясистым красноватым лицом, одетая в линялое серо-голубое платье и передник. Из-под ее косынки выбивались светлые
- Я договорился о ночлеге, - разъяснил Боггет, когда она ушла.
- Мы можем себе это позволить?
– удивился Тим.
– Разве мы не должны спешить?
- Должны. Но мы все равно задержимся здесь ненадолго.
- Почему?
- Потому, - Боггет явно не собирался ничего объяснять. Сидя лицом к входу, он тянул из кружки квас и поглядывал на улицу, иногда скашивая глаза в сторону другого посетителя. Инструктор выглядел расслабленным. Но я знал его достаточно, чтобы не обмануться.
- Если мы должны что-то сделать, скажи нам, Боггет.
- Всему свое время, Сэм, - ответил инструктор и снова заулыбался. Кажется, за все годы моего знакомства с ним он не улыбался столько, сколько за последние два дня.
– Полдень совсем скоро.
Между тем в харчевню вошел еще один человек. Немолодой, грузный, с окладистой рыжеватой с проседью бородой, одетый по-крестьянски добротно, это был явно не путник, а местный житель. Хозяйка вышла к нему, он задорно поздоровался. Женщина уперла кулаки в бока и рассмеялась - с ней явно заигрывали. «Вдова, наверное», - подумал я. Пока они разговаривали, с кухни прибежала девочка лет шести. Бородач погладил ее по голове, хозяйка сказала что-то, девочка убежала и вскоре вернулась с кружкой пива. Посетитель медленно опустился на ближайшую скамью, взял кружку, потянул в себя напиток... и что-то сказал хозяйке - что-то явно важное, отчего ее лицо стало серьезным. Она переспросила его - он ответил... и обвел глазами зал харчевни. Боггет, неотрывно следивший за этой сценой, стал медленно подниматься со своего места.
- Аи ран!
– воскликнул вдруг первый посетитель. Он вскочил со своего места и встал едва ли не на вытяжку. Боггет повернул голову и посмотрел на него. Как я успел заметить, незнакомец и раньше искоса поглядывал на нас, и Боггет тоже краем глаза следил за ним. Но теперь эти двое смотрели друг на друга прямо... Непростые это были взгляды. Боггет и тот человек оценивали друг друга, пытаясь понять, на что способен каждый. Это имело значение и в том случае, если они станут союзниками, и в том случае, если они будут врагами. И точно так же однажды на меня смотрел Киф - перед тем, как отступить с Ариэлом и оставить на меня преследовавшую нас стражу.
- Лаан арэ ни, - наконец примирительно произнес Боггет. Выйдя из-за стола, он направился к бородачу. Незнакомец сделал то же самое.
Они разговаривали долго и достаточно громко для того, чтобы мы могли их слышать. Хотя интонации угадывались без сложности, я по-прежнему не понимал ни слова. Только ловил себя на странном ощущении: все трое разговаривали будто бы на разных языках, причем - как мне показалось - обращаясь к первому посетителю, Боггет переходил на его язык, а бородач, прекрасно понимая обоих, говорил все-таки на своем. Я посмотрел на Тима. Тот, как и я, тоже внимательно следил за разговором, но, кажется, и он ничего не понимал.
Когда Боггет вернулся к нам, выглядел он удовлетворенным. Я все
- Все в порядке?
- Ага. Мы задержимся здесь до завтра, и к тому времени, я рассчитываю, у нас будет все, что нужно.
Наконец принесли горячее, и хотя я немного утолил голод, запах еды сводил с ума. Он был таким сытным, что и его, казалось, можно было съесть - большой деревянной ложкой, уминая за обе щеки. Нас обслуживал все тот же задорный мальчишка. Пока он накрывал на стол, Боггет спросил его о чем-то, и он ответил утвердительно. Когда он ушел, Тим осторожно, словно у самого себя, спросил:
- В этом мире тоже есть пирожки с творогом?..
Боггет сначала уставился на него с удивлением, потом ухмыльнулся.
- Значит, ты понял, что я сказал ему?
Тим мотнул головой.
- Не совсем. Просто я внимательно вслушивался, и мне показалось, что я начал разбирать отдельные слова.
- Не показалось тебе. Здесь не обязательно знать язык, чтобы разговаривать. Достаточно, чтобы ты хотел понять собеседника и чтобы он не возражал против этого. Считайте, что это такая магия. Поняли, ребятишки?
Мы переглянулись. Селейна кивнула неуверенно: последние слова Боггета были вовсе не на нашем языке.
- Как ты догадался, Тим?
– спросил я, торопливо прожевывая еду.
Тим пожал плечами.
- Не знаю. Но еще те две женщины - помнишь, мы шли мимо них? Мне было интересно, о чем они говорят. Я стал прислушиваться. Сначала мне показалось, что я понимаю. А потом одна нас заметила - и как отрезало. Когда мы вошли сюда, я не думал, что смогу что-то понять. Но стало получаться как-то понемногу.
- Практикуйтесь больше, - сказал Боггет.
– Если приложите усилия, через два-три дня будете разговаривать так, словно всю жизнь в этом мире прожили.
«Вот почему я так легко понимал Кифа, - догадался я.
– Фактически, он говорил на моем языке!»
- Будете понимать чужую речь, пока кто-нибудь из говорящих не захочет, чтобы вы ничего не поняли. Ну или вы не захотите сохранить свое общение в тайне от окружающих. Но для этого нужно будет постараться, хех...
После обеда Боггет ненадолго оставил нас, чтобы что-то обсудить с длинноволосым. Издали я наблюдал за ними. По сравнению с Боггетом его собеседник казался ребенком: ростом ниже плеча, он был худощав и узок в груди. Его волосы падали на лицо, скрадывая черты. Я отметил только длинный острый нос и узкий подбородок. Кое-что настораживало: незнакомец был вооружен мечом и кинжалом. Но здесь, возможно, это было совершенно нормально, раз уж он не снял перевязь, когда садился за стол. У нас же было непринято расхаживать по улицам с оружием и уж тем более заходить вооруженным в общественные места. У нас... Эти слова полоснули по моему сердцу приятной болью. Скучал ли я по своему миру? Пожалуй, да, хотя этот, не считая некоторых причуд, пока не очень-то отличался от него. Чужим его делало само знание того, что он чужой для меня.
- Значит, так, - сказал Богггет, вернувшись.
– У меня к вечеру ближе будет одна работенка. А сейчас я иду спать. Если будут какие проблемы - будите, не бойтесь, только стучите громче.
- А нам что делать?
– спросил Тим.
- Вам? Да ничего. Отдыхайте.
С этими словами он ушел на второй этаж, где, насколько можно было предположить, жила хозяйка с детьми и держалось свободными несколько комнат для путников. Ступени тяжко поскрипывали под ногами Боггета, потом у нас над головой послышались его шаги. А потом и они стихли. Мы переглянулись.