Власть книжного червя. Том 3

Kazuki Miya

Схемы, которые придумывали аристократы, были настолько запутанными, что я действительно не могла за ними угнаться.

– Я…я понимаю… Так кто же… кто же тогда может открыть дверь? — спросила я, пытаясь упорядочить имеющуюся информацию.

– Её могут открыть только те, кто способен взаимодействовать с магией Основания, — объяснил Сильвестр. — Это я, Флоренсия, Бонифаций, Фердинанд, ты и Вильфрид.

– Вопрос в том, как они узнали о башне, — сказал Фердинанд. — Барьер поставленный на дверь, отсутствие постоянной стражи, и сама башня расположена в весьма мало посещаемом уголке леса.

Мало кто знает о её существовании, не говоря уже о остальных ее особенностях.

– И все же кто-то заговорил об этом на чаепитии. Можем ли мы сузить круг подозреваемых, основываясь на этой информации? Это дедушка стоял у башни? — спросила я, с любопытством наклонив голову.

Вильфрид сердито поднял брови.

— Я бы узнал Бонифация! Если бы это был кто-то из знакомых мне людей, я бы назвал его по имени.

– Кроме того, во время охотничьего фестиваля Бонифаций разошелся, состязаясь со мной и пытаясь победить, несмотря на свой возраст, — добавил Сильвестр. — Людям показалось бы очень странным, если бы он вдруг удалился, чтобы тихо поиграть с детьми у башни.

Дедушка неистовствовал, соревнуясь с Сильвестром…? Я почти не разговаривала с ним, но, думаю, он ведет себя так, только когда меня нет рядом.

Фердинанд постучал пальцем по виску.

– Я считаю, что бывшая фракция Вероники желает воссоединиться под руководством Вильфрида, и в этом случае было бы очень эффективной психологической атакой для его бабушки вбить клин между ним, Розмайн и его родителями. И реальность такова, что они достигли этого, хотя и только временно.

Вильфрид и я были двумя основными членами фракции Флоренции, и стравить нас друг на друга заставило бы наших родителей выбрать на чью сторону им стать — родного сына или приемной дочери.

– Возможно, они хотят создать в противовес фракции эрцгерцога мятежную фракцию, но при нынешнем положении дел любая такая мятежная фракция будет уничтожена еще до того, как полностью организуется. Вильфрид на пути к тому, чтобы быть лишенным наследства или казненным, ни то, ни другое не сделало бы его идеальной номинальной фигурой во главе подобной фракции, — продолжил Фердинанд. — Его проникновение в башню было таким откровенно враждебным шагом, что я считаю гораздо более вероятным, что их цель не в том, чтобы сделать его своего рода лидером, а в том, чтобы полностью уничтожить его репутацию и будущее как наследника.

– Но это же не имеет смысла. Если бы они хотели, чтобы он выпал из линии наследования, они могли бы добиться этого в тот момент, когда увели его с чаепития, — сказал Сильвестр, изогнув бровь.

Вильфрид задрожал, поняв, в какой опасности он находился. Создание оппозиционной фракции и так было достаточно плохой вещью, но мысль о том, что он действительно мог быть убит, была настолько ужасающей, что у него по спине побежали мурашки.

Фердинанд кивнул, соглашаясь с Сильвестром.

– Действительно. Если бы они хотели устранить Вильфрида, это была бы отличная возможность. Но вместо этого они отпустили его.

– Другими словами, избавление от него не является их целью? — Спросила я.

– Мне кажется, что им просто все равно, что произойдет в результате этих их действий. Возможно, они не знали,

насколько неполным было образование Вильфрида, и поэтому неверно предсказали, как он отреагирует на ситуацию, но, несмотря на это, нет сомнений, что они учли эту неожиданность в своих планах.

Похоже, что с таким количеством вовлеченных людей заговорщики никогда бы не сделали план настолько восприимчивым к случайности.

Фердинанд нахмурился, постукивая ручкой по листу бумаги на столе.

– Честно говоря, возможно, что Вильфрид вовсе не был их целью. Если мы глубже вникнем в это и предположим, что причинение ему душевной боли было просто преамбулой к достижению истинной цели их заговора, становится еще труднее определить их цели и кто они такие.

– Хм… Да. И каковы же они? — Задумчиво спросил Сильвестр.

Фердинанд мельком взглянул в мою сторону, словно молча говоря, что я и есть их истинная цель. У меня вырвался тяжелый вздох; я и так была измучена всей направленной на меня злобой.

– Думаю, все это было не более чем отвлекающими действиями… — Пробормотала я.

– Отвлекающие действия?

– Да. Они хотели, чтобы Вильфрид увидел, в каком состоянии находится его бабушка, чтобы разрушить его семейные отношения и заставить вас с Флоренцией биться с друг другом выбирая как следует наказать вашего ребенка. Что бы вы здесь ни делали, некоторые аристократы будут недовольны, верно? И хотя нехватка маны означает, что мы не можем позволить себе казнить всех вовлеченных дворян, было бы столь же опасно оставлять их в живых. Любой из этих вариантов так или иначе вредит Эренфесту. Что еще это может быть, как не действия каких-то чужаков, желающих нас измотать и отвлечь?

Глаза Сильвестра расширились в удивлении.

– Я был так сосредоточен на здешних фракциях, что даже не подумал об этом… Хорошая мысль. Ты поразительно умна, Розмайн.

– Что значит "поразительно умна"?! — Прорычала я, но он просто проигнорировал этот мой вопрос и вместо этого посмотрел на меня серьезным взглядом.

– Ладно, Розмайн, мне интересно твое мнение по следующему вопросу: допустим, это было воздействие извне. Если они затаили на меня злобу и хотят видеть, как я страдаю, что я могу сделать здесь, чтобы вызвать у них наибольшее недовольство?

– Конечно же ничего не надо делать. Просто оставьте все как есть. Что может расстроить их больше, чем осознание того, что их попытка накалить ситуацию не имела ни малейшего эффекта? — Ответила я. Попытались вывести из себя кого-то, но в ответ не получили никакой реакции — это вероятно, расстроит их довольно сильно.

Сильвестр поморщился.

– Оставить все как есть, а? Но нельзя отрицать, что Вильфрид совершил преступление, и с этим надо что-то делать.

– …Да, все так, но человек, о котором идет речь, сознался в своем преступлении и осознал свой грех, и у нас есть все необходимые улики. Почему ответные действия должны быть произведены немедленно? Я бы сказала, что это может подождать, пока мы не выясним, кто подтолкнул его на это и каковы их цели. Что вы скажете о том, чтобы отложить наказание — или, скорее, просто оставить все как есть — до тех пор, пока мы не разузнаем о произошедшем побольше?