Власть в Древней Руси. X–XIII века
Шрифт:
Но «свои люди» это определенно не вече, особенно в понимании его историком, как общенародного собрания города и округи. Под «своими людьми» здесь следует видеть служилое окружение князя, среди которого, не исключено, был и епископ. На вече такие юридические документы не могли быть выработаны по определению. Да русская законотворческая практика и не знает такого прецедента. На вече княжеские грамоты только оглашались, чем, по сути, и вводились в действие.
Еще одной сферой, где княжеская воля имела определяющее значение было церковное управление. Уступив церковной администрации целый ряд, казалось бы, чисто светских функций, князья сохранили за собой значительные права участия в делах церкви. Таким, в частности, было право на поставление церковных иерархов. Удельные князья, как правило, определяли кандидатов на епископство, а великие киевские, вместе с митрополитами, их поставляли. В летописи эта процедура не нашла подробного освещения, но в тех немногих случаях, когда встречаются более подробные описания поставлений, первым упоминается великий князь. « В лто 6634. Постави
43
ПСРЛ. Т. 1. — Стб. 296.
Как следует из летописных известий, право киевских князей на поставление епископов в разные земли Руси сохранялось за ними вплоть до монголо-татарского нашествия. Особый интерес в этом отношении представляет статья 1183 г., сообщающая, что суздальский князь Всеволод Юрьевич, не принявший на епископскую кафедру Ростова Николая Гречина, попросил епископа у Святослава Всеволодовича и митрополита Никифора из Киева. « Посла Киеву ко Святославу ко Всеволодичю и к митрополиту Никифору рекъ: „Не избраша сего(Николая Гречина — П.Т.) люде земл наш, а мн постави Луку смиренаго духомъ и кроткого игумена святого Спаса на Берестовомъ“». Митрополит под давлением Святослава « постави Луку епископомъ в Суждальскую землю». [44]
44
ПСРЛ. Т. 2. — Стб. 629–630.
В 1189 г. Белгородская епископская кафедра была замещена Рюриком Ростиславичем даже без участия митрополита. « Того же лта преставися епископъ Блгородьский Максимъ; Рюрик же в него мсто постави епископомъ отца своего духовнаго, игумена святаго Михаила Андряна Выдобычиского». [45] Под 1190 г. в летописи содержится сообщение о том, что Всеволод Юрьевич послал « Кыеву Святославу ко Всеволодичю и к митрополиту Никифору отця своего духовнаго Иоана на епископство». [46]
45
Там же. — Стб. 666.
46
ПСРЛ. Т. 1. — Стб. 408.
В 1192 г. в Киев для поставлення в сане новгородского архиепископа прибыл Мартирий Рушанин. Летопись сообщает: « И прия их(новгородское посольство — П.Т.) с любовию князь Святослав и митрополит и поставиша и(его — П.Т.) декабря 10 на память святого Мины и Ермогена». [47] В 1231 г. в стенах Софии Киевской состоялось торжественное поставление ростовского епископа Кирилла, которого послал в Киев « к Володимеру Рюриковичу и преосвященному митрополиту» Василько Константинович.
47
ПСРЛ. Т. 3. — Стб. 21.
И. Я. Фроянов отказывает княжеской власти в ее сословно-классовом характере на том основании, что Русь, будто бы, и в XI–XII вв. не пришла к феодальным общественным отношениям. И теперь русские князья кажутся ему сродни вождям доклассовой эпохи, а не феодальными государями. Но такой вывод не только не находит подтверждений в письменных источниках, но разительно расходится с ними. Чтобы составить объективное представление о социальном облике русского князя, достаточно обратиться к летописным свидетельствам Ипатьевской летописи 1146 г. о разграблении дворов новгород-северского князя Святослава Ольговича. Один из них находился в Игоревом сельце, а другой — в Путивле и оба были богатейшими феодальными хозяйствами.
« Идоста(черниговские князья Давыдовичи — П. Т.) на Игорево селче, идеже бяше устроилъ(Святослав Ольгович — П. Т.) дворъ добр, б же тоу готовизны много въ бретьяничахъ и в погребхъ вина и медов, и что тяжкого товара всякого, до желза и до мди, не тягли бяхоуть от множества всего того вывозити. Давыдовича же повелста имати на возы соб и воемъ, и потомъ повелста зажечи дворъ и церковь святаго георгия, и гумно его, в немже бе стогов девять сот». [48]
48
ПСРЛ. Т. 2. — Стб. 333.
« И ту(в Путивле — П.Т.) дворъ Святославль раздли на три части, и скотьниц бретьяниц, и товаръ иже б немочно двигнути, и в погребхъ выло 500 верковьсковъ меду, а вина 80 карчагъ, и церкви святого Вознесения всю облупиша, съсуды серебреныя, и индитьб и платы служебныя, а все шито золотом, и кадльнич дв, и кацьи, и еоуанглие
49
Там же. — Стб. 334.
Такие дворы были не только у Святослава, но и у других русских князей. Согласно статьи 1175 г. Лаврентьевской летописи, двор Андрея Боголюбского в Боголюбове имел « злато и сребро, порты и паволокы, и имнье емуже не б числа». [50]
Любопытные сведения о княжеском хозяйстве содержатся в летописной статье 1149 г., рассказывающей о заключении мира между Изяславом Мстиславичем, потерявшим Киев, и Юрием Долгоруким, добывшим его себе. Согласно его условиям, Изяслав уступал Юрию Киев, а Юрий возвращал Изяславу « вс дани Новгороцкыи». Кроме того, Юрий Долгорукий должен был вернуть Изяславу и все награбленное в Переяславском полку. « Иди стада, иди челядь, что ли кому будеть свое познавши, поимати же по лицю». Для опознания своего имущества Изяслав « посла мужи своя и тивуны своего для товара и своихъ для стадъ, егоже б отшелъ, а мужи своего для, они сам хаша, а друзии тивуны сво послаша». [51]
50
ПСРЛ. Т. 1. — Стб. 370.
51
ПСРЛ. Т. 2. — Стб. 393.
В летописи княжеские хозяйства-вотчины получили название «жизнь». Рассказывая о разграблении княжеских дворов в Игоревом сельце и Путивле, летописец уточняет, что пострадали не все села, но только княжеские. « А жизнь есмы его(Игоря — П.Т.) взяли, а имнье его раздлил». [52] В послании к князьям Давыдовичам Святослав Ольгович жаловался, что они « се еста землю мою повоевали, а стада моя и брата моего заяли, жита пожьгли и всю жизнь погубила еста». [53] В 1148 г. аналогичная ситуация имела место с имениями черниговских князей в окрестностях Чернигова и Любеча, подвергшимися разграблению воями Изяслава Мстиславича. « Нача Изяславъ молвити: „Се есмы села их пожгли вся и жизнь их всю, и они к намъ не выидуть, а поидемъ к Любчю, идеже их есть вся жизнь“». [54] О том, что представляла собой «вся жизнь» волынского князя Ярополка Изяславича узнаем из статьи 1158 г. Ипатьевской летописи. « Они ко Ярополкъ вда всю жизнь свою(Печерскому монастырю — П.Т.), Небльскую волость, и Дерьвьскую, и Лучьскую, и около Киева». [55] О «всей жизни» князя Рогволода Борисовича говорится в статье 1159 г. Полочане, решив отступиться от Ростислава Глебовича, тайно послали приглашение занять полоцкий стол друцкому князю. При этом, повинились за то, что раньше изгнали его и разграбили именья. « Оже въстахомъ на тя без вины, и жизнь твою всю разограбихомъ». [56]
52
ПСРЛ. Т. 2. — Стб. 347.
53
Там же. — Стб. 332.
54
Там же. — Стб. 361.
55
Там же. — Стб. 492.
56
Там же. — Стб. 494.
Кроме собственных хозяйств, князья, являясь верховными собственниками земли, имели право на определенную долю прибавочного продукта из подвластной территории, который изымался через систему податей. Зная все это, как-то даже неудобно всерьез рассуждать на тему социального статуса княжеской власти в X–XIII вв. И при очень большом желании обнаружить ее общинный характер невозможно.
По мнению ряда историков, князь в Киевской Руси, несмотря на значительный общественный вес, все же не стал подлинным государем. Этому, будто бы, воспрепятствовала самодеятельность народных общин. К сожалению, в этих общих утверждениях осталось необъясненным, что такое «подлинный государь», а также что понимать под «самодеятельностью народных общин». Согласно И. Я. Фроянову, она проявлялась в том, что князь, приезжая в ту или иную волость, должен был входить в соглашение с вечевой общиной и принимать выдвигаемые ею условия, ставившие его в определенные рамки. В ряде своих работ он распространил эту «самодеятельность» даже на право избирать князей. [57]
57
Фроянов И. Я.Киевская Русь. — С. 43.