Властелин Галактики. Книга 1

Ерохин Олег

– Видишь, Чарли, – проговорил Магистр-Секретарь на удивление беззлобно. – Мы настоящие арагонцы. Отчаяние помутило твой разум, Чарльз Голд. Я освобождаю тебя от двух следующих собраний Совета.

Мистер Голд медленно расстегнул пуговицы на рубахе и обнажил грудь. Сразу три звезды были вырезаны на его груди, одна в одной, и было видно, что раны совсем свежие.

Три звезды, не каждый арагонец мог пойти на такое, обычно после второй звезды даже урожденный арагонец терял сознание от боли. Под анестезией же звезды не “рисовались”,

в этом случае от них не было проку: тот механизм, который придавал мужеству и воле особый закал, закал Арагона, могла включить только боль, вернее, только преодоление боли.

Проведя пальцем по ранам, да так, что из незаживших ран проступила кровь, Чарльз Голд сказал:

– Я тоже арагонец. И вы – арагонцы, братья, я говорил необдуманно. Но вам сила Арагона понадобилась, чтобы настоять на своем, а мне – чтобы сдержать себя. Я бы мог спасти его, его и ее, пока они мыкались по городу, у меня достаточно сил, вы же знаете… Я подчинился духу Арагона. И я ошибся – не истинному я духу Арагона подчинился, а ложному. И теперь… Сила Арагона, дай мне не сломаться, дай выстоять!..

– Что ты хочешь, Магистр Голд? – спросил Андре Бостон.

– Я хочу, чтобы мой сын жил.

– Ты знаешь наше решение.

– Я хочу, чтобы дело решил Великий Магистр.

Что-то странное промелькнуло по лицам присутствовавших в перламутровом зале людей, не то сомнение это было, не то удивление, а может и страх.

– Ты хочешь обратиться к Великому Магистру? – уточнил Андре Бостон, и в голосе его впервые прозвучала какая-то нерешительность. – Ты знаешь, что из этого может получиться?

– У меня нет выхода.

– Помнишь того арагонца, которого Великий Магистр повелел сжечь живьем? Как он мучился, бедняга! Пожалуй, умереть от передозировки снотворного куда приятнее, как ты думаешь?

– Я подумал об этом.

– Значит, ты настаиваешь на своем?

– Да.

– Пусть будет так, – со вздохом сказал Магистр-Секретарь. – Голосовать нет необходимости. Чарльз Голд воспользовался своим правом Магистра передать дело на рассмотрение Великого Магистра.

– Но мы уже рассмотрели дело! – возмутился Магистр-Исполнитель.

– Великий Магистр может пересмотреть его, таков Устав, третий тайный параграф. Чарльз Голд и Энтони Криз, к Великому Магистру вы отправитесь вместе со мной. Жду вас завтра на космодроме “Урания”, воспользуемся нашим катером “Циклон”. Старт в девять тридцать. На сегодня все. Прощайте!

Магистр-Секретарь скрылся за боковой дверью. Гимн Арагонцев на этом Совете Магистров так и не был закончен.

Чарльз Голд прибыл домой с тяжелым серд shy;цем. По пути он, сидя в гравилете, несколько раз тер ладонью лоб: а не лучше ли вернуться, сказать, что сдурил, покаяться, и пусть будет так, как решил Совет? Но тогда, мысленно возражал он себе, тогда ему придется убить сына. Убить Джонни! Водитель несколько раз оглядывался, слыша непонятные звуки,

но ему так и не пришло в голову, что это были не неполадки в двигателе, это стонал один из главарей всесильного Арагонского братства.

И еще мистер Голд несколько раз ловил себя на мысли, что иногда он бывал удивительно бес shy;печен. Джонни немало рисковал, работая в исполнительном гнезде, приговоренные могли, обороняясь, подстрелить его, и как это раньше не шло ему на ум? То есть он, Чарльз Голд, имел представление, какова работа исполнителя, но почему-то был уверен, что несчастья и смерть – не для Джонни. Какая самонадеянность!

Едва он вошел в свой кабинет, как дверь приоткрылась.

– Чарльз… – Миссис Голд сердцем чувствовала, что там, где был ее муж, решалась страшное.

– Входи, Эльза.

Миссис Голд вошла, не чуя под собой ног.

– Я должен отлучиться, – сказал Чарльз Голд. – Вернусь к вечеру завтрашнего дня, может быть, той ночью.

– А как… с Джонни что?

– Они оба пока будут здесь.

– А ты, куда ты…

– Все, Эльза, мне больше нечего тебе сказать. Эльза Голд как-то боком вышла в коридор.

Она стояла под дверью кабинета мужа, потом шла за ним, не смея приблизиться. Мистер Голд сел в гравилет и улетел, а она еще долго смотрела в небо, глядя из-под ладони.

Мистер Голд собирался пробыть в своей резиденции до утра, а там надо было отправляться на космодром “Урания”.

Эльза Голд все глаза проглядела, дожидаясь мужа. Она прямо-таки извелась за эти часы, она то плакала, то ледышкой застывала в кресле, то громко стонала, ломая руки. Ореховую комнату она обходила стороной.

С наступлением вечера, когда муж обещал вернуться, миссис Голд устроилась на скамейке в садике перед домом и стала наблюдать за небом. Несколько раз она вскакивала, обмирая, но дальний гравилет пролетал мимо.

Загустела ночь. Миссис Голд становилась все взвинченнее – и вдруг она увидела огни подлетавшего к усадьбе гравилета. “Это он, он!” Она выбежала за ворота.

А когда он вышел из машины, на нее нашло оцепенение. Ей захотелось продлить, растянуть время. Кто знает, быть может, шли последние мгновения, отделявшие ее от бездны ужаса и отчаяния.

Ее замешательство продолжалось недолго. Чарльз Голд обнял жену, и она увидела, что он улыбнулся.

– Наш сын будет жить, – выдохнул он.

Она залилась слезами радости.

Спустя несколько минут мистер Голд с суровым лицом объявил Джонни волю Великого Магистра (то есть волю Совета, так он сказал, поскольку само существование Великого Магистра было тайной, ведомой лишь арагонцам, носившим звание Магистра или старшего брата):

– Вы будете жить, вы оба, ты и она. Ты изгоняешься из братства.

– Спасибо, отец! – Джонни потянулся к Чарльзу Голду, чтобы обнять его, но тот ответил ему таким холодным взглядом, что Джонни растерялся.