Властелин Севера

Джасим Фарид

А турсы стремительно приближались. Уже был слышан их чудовищный рев и тяжелый топот многих ног, похожий на шум бегущего стада буйволов. Вульф прикинул на глаз, что турсов действительно было несколько сотен, и вскоре среди них стали заметно выделяться высокие фигуры ётунов.

— Это конец, — удрученно пробормотал Эйкмар. Сигрун и Идунна считали также, но молчали, ожидая слова ирмин-конунга, который смотрел на приближающихся врагов, словно зачарованный этим зрелищем. Он медленно надел на голову свой шлем, и волчьи глазницы вспыхнули светом ярости. Привычный хоровод огней затмил на несколько мгновений взор воина, после чего он ощутил отвратительный запах приближающихся турсов.

— Вульф! — позвал Эйкмар, —

Почему бы нам не вернуться в подземелья. Там они нас вряд ли разыщут.

— Верно, — поддержала его Идунна, — И тогда я смогу применить свою силу, чтобы умертвить врагов по маленьким группам. Ведь моих сил не хватит, чтобы уничтожить сразу всех.

— По крайней мере, у нас будет время…

Вульф поднял руку, призывая всех к молчанию, а затем сказал:

— Вы все сейчас спускаетесь в подземелье и остаетесь там, пока все не закончится.

— А ты? — подозрительно спросила Сигрун.

Вместо ответа Вульф вынул меч из ножен и древний клинок засиял, словно обрадовался тому, что скоро ему найдется работа. Напоенный кровью Великой Жертвы, меч обрел божественную силу. А Жертва, точнее ее прах, лежал в маленькой урне где-то далеко отсюда, под сводами священного капища в Свергарте.

Вульф закрыл глаза и перед его мысленным взором всплыл образ Хильдрун — красивая и нежная, израненная и окровавленная, она лежала на острых камнях, и полуплача-полушепча просила его исполнить свой долг. Этот образ сменила другая Хильдрун — веселая и беззаботная, любящая не ища взаимности. На ее место встал еще один образ — страстной и любвеобильной Хильдрун, доставляющей неземное удовольствие тем, что наслаждалась мужчиной так самозабвенно. Она умерла, так и не познав его любви. Она ушла из жизни, не зная, что он тоже может любить так же сильно, как и она. Жестокий Мимир вернул его залог тогда, когда Вульф меньше всего хотел получить его обратно. Беспощадные Норны соткали полотно его судьбы, но в нем недоставало одного последнего узора. И сейчас этому узору предстояло стать составной частью цельной картины его жизни.

Вульф открыл глаза и увидел приближающуюся армаду турсов, которые уже заметили стоящих посреди поля людей. Они неслись на них, задрав топоры над головами, и в их диких воплях слышалась жажда человеческой крови и жажда мщения за несмываемый позор и жестокое поражение, которое им нанесли люди вместе с Асами и эльфами.

— Что ты собираешься делать? — настойчиво потребовала Сигрун.

— Я должен оправдать свою Жертву, — с безучастным спокойствием ответил ей Вульф.

Сигрун удивленно приподняла тонкие брови, не понимая смысла его слов, а затем решила потребовать объяснений. Но Вульф не дал ей произнести ни звука.

— Возвращайтесь в подземелье! — приказал он.

— Но Вульф… — богиня недоговорила, ощутив решимость белокурого героя в его осанке и суровом молчании. Без лишних слов она помогла Эйкмару найти яму, и тот спрыгнул вниз, а затем сама последовала за ним.

— Ты тоже, Сигрун, — сказал Вульф стоящей чуть позади него девушке.

— Я остаюсь с тобой, — голос Сигрун был тверд как камень.

Вульф повернулся к ней, и она заметила сквозь узкие глазные прорези шлема две слезы, показавшиеся на его белесых ресницах. Вульф протянул руку и нежно погладил Сигрун по щеке.

— Милая, — сказал он ей ласково, — Однажды я уже потерял любимую женщину и ребенка. Я не хочу, чтобы это случилось вновь.

Сигрун раскрыла рот от удивления, шокированная его необычным тоном и словами, которые она никак не ожидала от него услышать.

— Прошу тебя, Сигрун, — продолжал Вульф, — Не причиняй мне боль. Останься в подземелье. Пожалуйста.

Сигрун сглотнула комок в горле и, потупив взгляд, медленно отвернулась

и побрела к отверстию в земле. Когда она исчезла из виду, Вульф обратил взор к несущейся на него армаде хримтурсов.

Расстояние стремительно сокращалось и несколько ётунов, бежавших впереди своих соплеменников, уже развели руки в стороны, собираясь напустить на ненавистного им человека страшную силу чар.

Вульф развязал веревку, служившую ему поясом, и снял с себя медвежью шкуру. Оставшись полностью обнаженным под морозными дуновениями ветра, он взял Кормителя Воронов двумя руками и пошел вперед, постепенно ускоряя движение. Следуя обычаям давно усопших предков своего племени, он шел в Последнюю Битву — битву, из которой не возвращаются — лишь с мечом в руках и шлемом на голове, славя имя Древнейшего-из-Волков.

Его губы зашевелились, рождая на свет суровую вису великого героя:

— Темные тучи собралисьГонимые дыханьем богов,Свой гнев готов обрушитьДаритель злата на мерзкие полчищаЖестоких отпрысков Имира.Древний меч сверкает яркоВ крепких руках герояГорят победные руны,Вещим вырезанные знаки,Победу пророчат они.

Не чувствуя холода, Вульф побежал вперед навстречу несущейся толпе турсов. Кормитель Воронов излучал воинственное сияние, чуя близость вражеской крови. Ётуны выстрелили шары, которые прочертили огненные полосы в темнеющем небе, опускаясь прямо на Вульфа. Но волшебный меч отбил исполинское колдовство, и сам выстрелил три молнии, которые разорвали на куски трех бегущих ётунов. Пятеро оставшихся великанов ответили похожими молниями, и Кормителю Воронов опять удалось защитить своего хозяина. Совершив несколько скачков, он отразил пять молний так быстро, что Вульф даже не успел понять, что произошло. Меч снова выстрелил три молнии и еще три великана погибли, образуя сумятицу среди бегущих вслед за ними хримтурсов. Последние двое ётунов успели лишь развести руки, прежде чем две молнии, сорвавшись с кончика лезвия меча, разнесли их огромные тела в клочья.

Вульф и армия хримтурсов стремительно сближались, и рев последних заглушал все вокруг. Но Вульф не слышал этого. Он бежал вперед и с его губ срывались слова последней висы.

— По небу мчатся багровые тучинелюди кровь окрасила воздух,Волчий череп светится злобой,На лбу его ярости руны —Вещим вырезанные знаки,Смерть врагу пророчат они.Отпрыск волка, бога потомок,Вместилище гнева, берсерк обезумевший,Мчится вперед, напоить готовыйТурсовой кровью промерзлую землю,Гадам несет он погибель.

Вульф бежал и чувствовал, как клокочущий гнев заполняет его душу, стремясь вырваться наружу. Сквозь плотно сжатые челюсти потекла белая пена, а сознание постепенно отступило в глубины его разума, освобождая место для слепой ярости берсеркера. Он бежал изо всех сил, занеся меч над головой, навстречу толпе хримтурсов, и орал во все горло, перекрикивая рев инистых великанов. Между ним и передними рядами турсов оставались считанные десятки шагов, но Вульф не видел ничего перед собой. Его взор заполняли собой три руны, которые горели на лбу волчьего черепа на шлеме. Они превратили Вульфа в брызгающего слюной зверя, мышцами которого управляли другие три руны, пылающие на лезвии волшебного меча.