Властелин Времени
Шрифт:
Джаг отвернулся, чувствуя, что не в силах больше смотреть на богомола.
— Даже если бы мне не было это известно, — продолжал тот, — я многое о тебе узнал за время наших бесед. Тебя не заставить так просто отступить, библиотекарь Джаг. Когда ты видишь способ решения проблемы, не важно, насколько он сложен или болезнен, ты идешь до конца. Такова твоя природа, и тебе этого не изменить.
— Слишком дорого мне все это обходится, — горько сказал двеллер. — Я устал и изранен, мои душа и тело страдают одинаково сильно. Сил у меня больше нет.
Повисло
— Тебя избрали, библиотекарь Джаг, — сказал наконец богомол.
— Кто же меня избрал? Ты?
— Нет, судьба. Я всего лишь предлагаю тебе возможную помощь.
— Это так ты называешь то, что позволил моему другу погибнуть? — поинтересовался Джаг, поворачиваясь к нему.
По щекам двеллера струились слезы, сдержать которые он не мог.
— Сейчас тебе трудно это понять, — отозвался богомол, — но со временем ты осознаешь, что Краф сделал единственное, что он мог сделать, — пожертвовать своей жизнью ради спасения друзей. Сам ты тоже ведь поступал так же, когда этого требовали обстоятельства.
Вспоминая все годы, которые он провел с Великим магистром, Джаг осознал, что он и в самом деле десятки раз поступал именно так. Как правило, он при этом испытывал немалый страх, но все же не отступал и не сдавался. Он знал, что храбростью особой не отличается, но друзей своих любил всей душой и чувствовал ответственность за взятые им на себя обязательства.
— Не стоит превращать жертву, которую принес Краф, в напрасную — сказал богомол. — А если ты бросишь дело, порученное тебе Великим магистром, именно так и получится. Сейчас, в конце пути, Краф искупил свою вину. Не позволяй его благородству и самоотверженности пропасть втуне.
Задетый негромкими словами богомола, Джаг тем не менее понимал, что его странный собеседник прав.
И тут он краем глаза заметил, что его двойник из прошлого идет по пустыне с еще одним богомолом. Не в силах удержаться, двеллер бросился к нему, выкрикивая те же самые слова предупреждения, которые слышал всего несколько дней назад в Дымящихся болотах.
На мгновение он увидел потрясение и тревогу на лице своего двойника, а потом другой богомол взял того за руку и увел, а вокруг Джага поднялся слепящий песчаный вихрь.
Задыхаясь, со ртом, забитым пылью и песком, двеллер упал на колени. Он знал, что тот, другой Джаг не услышит его слов — и не поймет их. Он знал, что теперь его прошлое «я» будет еще сильнее подозревать Крафа.
Он не мог сейчас ничего поделать, как не мог ничего поделать и тогда. На мгновение двеллер застыл на коленях посреди пустыни, обдаваемый палящим жаром солнца, но не ощущая этого, а чувствуя лишь невыносимую горечь утраты. И он даже не знал, сумеет ли спасти Великого магистра.
И жив ли вообще Великий магистр…
Он даже удивился, что богомол так надолго оставил его наедине с собственными мыслями. Хотя, с другой стороны, в месте, где время не имело смысла, может, это было совершенно естественно. Солнце все так же висело
Наконец Джаг заставил себя встать — он же не знал, сколько времени прошло в его мире, и не хотел подвергать друзей опасности — и повернулся к богомолу.
Тот бросил на него проницательный взгляд.
— Перед тем как мы расстанемся, я хочу сказать тебе вот что: когда ты наконец выяснишь, как сложить вместе части Книги Времени, ты немедленно окажешься в страшной опасности.
— Потому что Книга Времени открывает врата в Междумирье? — спросил двеллер.
— Да. Тебе сообщил об этом Оргон Тал.
— А ты откуда знаешь?
— Ты мне сказал.
— Я этого не говорил, — запротестовал Джаг.
На губах богомола появилась легкая улыбка.
— Значит, скажешь, когда мы встретимся в следующий раз.
— То есть я выживу? — спросил двеллер. — И добьюсь успеха? Я спасу Великого магистра?
— Я не могу ответить на эти вопросы.
— Но ты же уже один раз ответил! Ты что, сам не слышал, что говорил?
Уже более жестким тоном богомол произнес:
— В твоем мире время на исходе. Закончи дело, библиотекарь! — Он поднял конечность.
Не успел Джаг вымолвить еще хоть слово, как тьма окружила его и унесла прочь.
Когда Джаг снова вернулся в свое тело и очутился в оазисе Выбеленных Костей, где находились зеленые камни, боль и бушевавшие в его душе эмоции стали, как показалось ему, еще сильнее. Он с помощью Рейшо поднялся на ноги, и они выбрались в туннель.
Шествие их возглавили Кобнер и молодой матрос. Не успели они отойти на несколько шагов от двери, как увидели перед собой большую группу гоблинов.
Гном, издавая громкий клич, взмахнул боевым топором. Рейшо пустил в ход саблю и нож. Наблюдая за слаженными действиями этой парочки, каждый решил бы, что они много лет сражались бок о бок. А Джессалин отточенными движениями натягивала тетиву, посылая стрелу за стрелой в спины гоблинов, бегущих от верной смерти, которую несли им гном и молодой матрос.
Еще два поворота по туннелям вывели их туда, где гоблины-надсмотрщики до крови полосовали рабов кнутами, пытаясь навести порядок.
Когда до надсмотрщиков дошло, что идущий к ним отряд — это не их товарищи, около десятка гоблинов выстроились неровной цепочкой, перекрывая туннель.
— Бросьте оружие, — взревел один из них. — Бросьте оружие, и мы не станем вас убивать.
Эльфийка пронзила стрелой правый глаз говорящего, следующая вонзилась в шею его напарника. Третья стрела влетела в открытый рот гоблина, собиравшегося позвать на помощь, и он повалился замертво еще до того, как ударился о землю труп первого подстреленного Джессалин гоблина.
Кобнер и Рейшо набросились на оставшихся. Схватка была скоротечной. Пару минут гоблины еще сопротивлялись, но их поражение было предопределено. Последние двое попытались сбежать, однако стрелы Джессалин не дали им удалиться и на дюжину шагов.