Влюбись в меня себе назло
Шрифт:
– Она моя сестра, - прозвучало едва слышно в ответ.
– Кто?
– изумлённо воскликнула я и недоверчиво уставилась на парня.
– Заринка, - снова тихо проговорил он.
– Мне родная сестра по крови, со стороны отца.
Лёха поднялся со скамейки и встал напротив, затем внимательно посмотрел мне в глаза.
– Ты шутишь?
– с сомнением протянула.
– Перестань, Крылосов, нашёл время придуриваться! Я вовсе не расположена к шуткам!
– И дернула с презрением плечом, как обычно делаю при замешательстве.
– Я тоже, - ответил
– Я серьёзен как никогда и говорю тебе правду. А раньше молчал, потому что мама не хотела, чтобы в Тихинске знали об этом. Теперь она решила, что незачем из этого делать тайны. Пусть все знают! И разрешила сказать тебе первой. Она очень переживала, что я с тобой так нехорошо поступил - бросил одну в полиции, ничего не объяснив. Я же вчера после того, как в больницу приехал отец, вернулся в полицию, там тебя уже не было - тебя забрал отчим. Но я попросил, чтобы у меня взяли показания в твою пользу. Мне сказали, этого не требуется, потому что с тебя сняли подозрения.
От его слов на меня вновь повеяло тюремным холодом и что-то мрачное и омерзительное стало наступать на мою душу. Наверное, это тень от вчерашнего бесправия, негодования и бессилия. Горло сдавило, словно кто-то сжал его рукой. А на глаза навернулись предательские слёзы.
– Они меня держали в камере и заставляли сознаться в убийстве!
– каким-то не своим, хриплым голосом произнесла.
– Я провела там два адских часа, пока всё выяснилось... Пока Клепиков не сознался. Чувствовала себя обгаженной...
Слезинки одна за другой побежали по моим щекам, догоняя друг друга. Я их не вытирала, но разрыдаться, как вчера перед родными, позволить себе не могла. Со всей силой сжала зубы и кулаки, вся замерла в напряжении, пытаясь остановить рвавшуюся изнутри истерику. Я ужасно разозлилась на свою слабость.
"Мне лучше молчать, ничего не говорить, тогда всё пройдёт!
– мысленно уговаривала саму себя.
– И ни в коем случае не смотри на Крылосова, а то от жалости его разревёшься, как тупая гусыня!"
Но почему-то наперекор самой себе взглянула на него. В раскосых карих глазах увидела, как и ожидала, боль, раскаяние. И жалость. После этого моих слёз прибавилось, и было их не остановить. И я уже не смогла удержаться, горько заплакала, правда, тихо, не навзрыд, как вчера, а закрыв лицо ладонями. Он обнял меня и прижал к себе.
– Я очень сожалею, Енечка, - зашептал с горечью в голосе.
– Мне ужасно больно, что ты страдала по моей вине. Если бы я не ушёл, этого бы не случилось. Я мог подтвердить твою невиновность. Прости меня, любовь моя, прошу, прости!
Глава XXIX
Выплакавшись, я успокоилась и высвободилась из объятий Крылосова. Он отпустил меня с неохотой. Тыльной стороной ладони стёрла слёзы на щеках и как можно беззвучнее высморкалась в платочек, который нашла в кармане куртки. Мне было стыдно за себя: как я могла стать такой плаксивой!
Тут зазвонил мой телефон. На экране увидела фотографию-аватарку улыбающегося во весь рот брата
– Мне кажется, нам лучше двигаться к дому, - бесстрастно предложила. - А по дороге ты мне расскажешь всю вашу историю.
Парень покорно направился вместе со мной из сквера. Когда мы вышли на дорогу, ведущую к нашему микрорайону, и перешли на пешеходную дорожку, он возобновил разговор о Заринке.
– Мы с мамой (да и отец тоже) узнали, что она существует, только этим летом, в начале июня, - начал свой рассказ.
– Отцу на работу позвонила бабушка Заринки и сообщила, что у него есть семнадцатилетняя дочь. Мать её умерла, отчим стал приставать к бедной девочке. Бабка вынуждена была забрать её к себе. Но живёт она на пенсию, денег не хватает, к тому же внучка связалась со странным парнем, то ли наркоманом, то ли бывшим уголовником. Нужно ей обязательно уехать из Новосибирска, иначе не окончит школу, втянется в плохую компанию и пропадёт.
Тяжело вздохнув, Лёха сделал небольшую паузу, потом продолжил взволнованно:
– Конечно, все мы были в шоке, особенно мама. Она чуть ли не накинулась на отца с кулаками, когда тот сообщил нам о своей дочери: думала, загулял с другой сразу после их свадьбы. На самом деле отец с матерью Заринки познакомился в ночном клубе за несколько месяцев до знакомства с мамой. Сначала та показалась ему самой прекрасной на земле девушкой, но, узнав её поближе, разочаровался в ней. В сущности, она была недалёкой и меркантильной. Все интересы: прошвырнуться по магазинам и погулять всласть на халяву. А цель в жизни - выйти за богатенького глупца замуж и жить припеваючи.
Крылосов снова на недолго замолчал, словно собирался с мыслями, потом поведал откровенно, что, несмотря на угасший интерес к девушке и разочарование, отец всё же спал с Заринкиной матерью, но предохранялся. Правда, один раз под воздействием алкоголя после одной вечеринки пренебрёг презервативом. О беременности она ему ничего не сказала, потому что планы о замужестве у неё были направлены на другого мужчину, более обеспеченного.
Отец же Лёхи был студентом, хотя вуз и заканчивал, но собирался возвратиться домой, в маленький городок на Дальнем Востоке. Она же не сумасшедшая - менять областной город на никчёмно-далёкую тмутаракань.
Впрочем, Заринкина мать и сама, возможно, не знала, от кого у неё будет ребёнок, ведь занималась любовью попеременно с двумя мужчинами. О своей беременности сообщила более выгодному кавалеру, тот обрадовался и женился на красотке. А с Крылосовым-старшим распрощалась.
Лёхин отец не сильно расстроился, поскольку уже не знал, как от неё отвязаться. А через месяц познакомился с выпускницей экономического факультета, безумно влюбился и буквально после выпускного вечера женился. Вместе с молодой женой уехал в Тихинск и забыл о прежнем увлечении.