Влюбленные безумны
Шрифт:
– О чем вы таком говорите?! – вспыхнула Жюли. – По-вашему, я настолько дурная женщина?!
– О нет! Вы, Юлия Васильевна, неприступная крепость, – насмешливо сказал Серж. – Хотя, как знать? Мне доводилось ухаживать и за добропорядочными женами, и, надо сказать, не без успеха.
– Я требую прекратить разговор в таком тоне!
– Похоже, вы меня боитесь?
– Вы переоцениваете свои таланты, господин Соболинский. Я люблю мужа и считаю, что ни один мужчина во всем мире не может с ним сравниться.
–
– Мой муж никогда не давал мне повода… – смешалась Жюли.
– Правильно, не давал. Потому что повод был далеко и не свободен. А теперь представьте: я уезжаю в Петербург со своей женой. Графиня остается здесь одна. Она рожает ребенка, безумно хорошеет… Вы же прекрасно изучили вашу сестру, Юлия Васильевна. Разве может она остаться вовсе без мужчины? Да никогда! А вы ведь по своей доброте предложите ей кров, коль скоро она оказалась в таком затруднительном положении. И вот прекрасная графиня переезжает в ваш дом, каждый день, да не по одному разу, встречается с мужчиной, который когда-то сходил по ней с ума…
– Перестаньте! – Жюли закрыла ладонями уши и простонала: – Я не хочу это слышать… не хочу…
– Так чем вы готовы пожертвовать? Любовью к сестре или любовью к мужу? Кто вам более дорог? – настойчиво спросил Серж. – Если вы скажете сейчас, что выбираете сестру, я немедленно уеду. Я вас безмерно уважаю, Юлия Васильевна, потому и считаю своим долгом предупредить, чем вы рискуете. Так что?
– Володя… Нет, я не могу! – вскрикнула Жюли.
– Так позовите ее ко мне.
– Нет… не могу…
– Решайтесь… Ну же? Муж или сестра?
– Довольно, Серж, – сказала Александра, выходя из сирени. – Ты, как всегда, был великолепен. Юленька, оставь нас.
– Но… – беспомощно посмотрела на нее Жюли. – Как же так?
– Тебе надо выпить чаю с ромашкой, ты что-то разволновалась. Ступай, я скоро приду, – мягко сказала Александра.
Жюли покраснела еще больше и, подобрав подол платья, поспешно ушла. Они остались на веранде вдвоем.
– Так ты подслушивала! – насмешливо посмотрел на нее Серж. – Ба! Графиня! Да если бы об этом узнали при дворе…
– Моей репутации нельзя более повредить, она и так безнадежно испорчена, – так же насмешливо сказала она. – Так что там о душе? Солнечным зайчиком на воде? Облачком в небе? А вот я возьму, да и подую на это облачко. Ты мне врал, Сереженька, – ласково посмотрела на него она. – Что ж, ты своего добился. Предлагаю считать эту партию вничью. Каждый остается при своих.
– Ошибаешься. Я в выигрыше.
– И как долго ты сможешь без меня обходиться?
Он явно занервничал и сказал уже серьезно:
– Я не знаю, что
– И каковы же твои планы?
– Я по-прежнему намерен уехать с тобой за границу.
– Но прежде ты едешь с ней в Петербург. Ведь так?
– Пойми, мне надо ехать, – с досадой сказал он.
– Разве дела с наследством нельзя уладить здесь? Насколько я знаю, это как раз нельзя решить в Петербурге. Видно, не наследство тетушки тебя так беспокоит.
– Ты права, – он замялся. – Есть еще кое-что.
– Говори! – велела она.
– Я не могу об этом говорить, пока дело не устроилось. Но поверь, все это ради тебя.
– Так ты уезжаешь? Когда?
– Дня через три.
– И зачем ты здесь?
– Не знаю, через какое время, но я вернусь. Я не хотел бы оставить тебя в заблуждении относительно моих чувств к тебе.
– Как ты сказал?! Оставить меня в заблуждении относительно твоих… Я не ослышалась? Чувств? Да разве они у тебя есть, чувства?
– Как ты видишь, есть, – тихо сказал Серж.
– Я тебе говорила и говорю: я тебя не держу.
– Я могу быть уверен, что когда вернусь, застану тебя по-прежнему свободной? Что ты не сбежишь с кем-нибудь, так и не дождавшись меня, или не сойдешься от отчаяния с господином Лежечевым?
– Прекрати! Неужели ты хочешь, чтобы я тебе в этом поклялась? За все то время, пока я твоя, я не получила от тебя ни одного обещания. Ну, так и ты от меня никаких обещаний не получишь.
– Хорошо. Это гораздо меньше, чем я хотел, но все же лучше, чем ничего. Прощайте, графиня. Ежели вы хотите ко мне писать…
– Я никогда не буду тебе писать. И тебя попрошу не беспокоить меня более своими письмами.
– Вам так противен мой слог?
– Мне, сударь, противна ложь, которая, увы, в каждом вашем слове. Прощайте.
Соболинский отвесил ей полный салонного изящества поклон и легко сбежал по ступенькам в сад. На последней остановился, словно чего-то ожидая. Каких-то прощальных слов от нее, а может, даже нежностей. Но она молчала, хотела было отвернуться, но не смогла. Соболинский усмехнулся и, не оглядываясь более, направился к своей коляске. Она, все так же молча, смотрела ему вслед.
– Вот и все, – сказала она вслух и отправилась искать Жюли.
– Прости меня, – виновато сказала сестра. – Как видишь, я не справилась.
– Это ты меня прости. Юленька, все, что он говорил, это все неправда. Твой муж никогда не посмотрит в сторону другой женщины, пока у него есть ты. Ты святая. Ты лучшая из женщин. Тебе не стоит опасаться измены.
– Господи, прости меня, – заплакала вдруг Жюли. – Как я могла ему поддаться? Ведь он почти заставил меня поверить… И предать… Тебя…