Влюбленный дух, или Путешествие на край мира
Шрифт:
Долго готовить птичку не стал. Отрезал еще горячие куски, и с жадностью поедал. Кот ел важно, не спеша, как и подобает настоящему охотнику. Но, тем не менее, оба закончили есть почти одновременно, оставив от птички только крупные кости. Кузнец подбросил в костер еще веток, и, оставив Рамуса греться, начал разгребать снег в указанном месте. Под толстым слоем снега действительно оказались небольшие кустики, с красными, словно кровь, ягодами. На вкус они оказались сладкими, с приятной кислинкой. Правда они оказались еще и морожеными, но это только додавало им пикантный вкус.
– Жаль, что ты ягодами не питаешься, – обратился к коту лакорец. – Здесь на двоих хватит, да еще останется.
Кот повел ухом, но на ягоды не соблазнился. Он оккупировал
– Пора идти дальше дружок, – вернувшись к костру, сказал он Рамусу.
Рамуса вполне устраивало греться возле костра, но его спихнули с сумки, и пришлось снова окунаться в этот холодный ужасный снег.
– Здесь где-то мне лыжи оставили, так что скоро пойдем быстрей, – обнадежил друга Актур, на что кот никак не отреагировал.
Снова потянулись тяжелые метры по глубокому снегу. Но вскоре Актур научился обходить наиболее глубокие сугробы, и идти там, где снега не больше, чем по колено. Приходилось дольше петлять, но в итоге скорость передвижения увеличилась, и путник перестал так сильно уставать.
До погибшего охотника он добрался через два часа. Было не очень приятно доставать из-под снега человечьи останки, снимать с них лыжи, а после искать еще что-нибудь полезное. А полезное имелось. В частности: широкий охотничий нож, пришедший в негодность лук, но вполне пригодные к употреблению стрелы. Наконечники были сделаны немного топорно, что вызвало неодобрительную гримасу у кузнеца. Но сейчас он был рад, хоть таким. Он только удивился, что, будучи вооруженным, охотник дал себя загрызть. Отгадка нашлась совсем рядом. Сначала Актур обнаружил древко копья, а потом и то, в чем это копье торчало. Это оказались останки дикого кабана, которого перед смертью успел убить охотник. Но видимо он слишком увлекся схваткой с вепрем, и прозевал нападение волков, которым досталась двойная добыча.
Копье так же пополнило арсенал лакорца. Больше полезного под снегом он не нашел. Но и это была уже немалая удача. Найден хороший нож, десяток стрел, короткое копье. И, конечно, лыжи. А вот с лыжами и начались проблемы. Во-первых, они крепились непонятным способом, к Колатир потратил немало времени, чтобы понять, как, не повредив, снять эти ремешки, а затем приспособить к своим сапогам. Но это было еще полбеды. Вторая проблема состояла в том, что ходить на лыжах Актур не умел, и это было не лучшее время для обучения. Но деваться было некуда, и первый шаг сделан. Неудачный, нужно сказать, шаг. Кузнец с Лакора тут же упал лицом в снег, при этом, чуть не сломав лыжу. Было много разных попыток, прежде чем на поляне начали появляться следы от лыж, а не от падений. И оказалось, что копье можно использовать не только как оружие, но и как палку, которой можно отпихиваться.
После многих попыток, освоив кое-как сложное приспособление для ходьбы по снегу, под названием лыжи, Актур продолжил движение к деревушке, куда его вел Круст. Ноги с непривычки болели и разъезжались, но лакорец стиснул зубы, и заставлял себя двигаться дальше, не обращая внимания на боль, и частые падения.
На снегу часто попадались непонятные следы, которые опытному охотнику много чего могли рассказать. Но лакорцу они не говорили ничего. И он часто вздрагивал, увидев отпечатки больших лап, или копыт. Рамус лучше ориентировался в лесу. В конце концов, он был лесным котом, пусть и родился на другом континенте, где снег являлся редким явлением. Кот несколько раз пытался охотиться на местных представителей мелкой фауны. Но птицы взлетали в самый последний момент, а зверьки прятались в норках и дуплах. Правда, пару раз ему удалось поймать лесных мышей, но эта добыча была слишком мала, для такого крупного кота, и уж тем более для человека. Впрочем, человеку иногда удавалось набрести на очередную россыпь ягод (спасибо лесным духам),
У Актура так же имелись возможности поохотиться, но ему, как и Рамусу упорно не везло. Ни одна птица не подпустила на расстояние верного выстрела, а одинокий олень легко ушел по глубокому снегу, даже не дав надежды на удачный исход охоты.
Расстроенные неудачной охотой, человек и кот упорно пробивались к цели, и ближе к ночи стали готовить ночлег. Разжигать костер Актур не стал, дабы не привлечь не нужного внимания. С помощью копья он нашел высокий сугроб плотного снега, аккуратно вырыл в нем глубокую нору, в конце которой частично выкопал, частично утоптал лежбище. Нарубил тяжелым ножом еловых веток, и выложил ними пол снежной пещеры, затем впустил вовнутрь нетерпеливо топчущегося кота, закрыл проход снегом – снова оставив лишь небольшую отдушину, и оставив Круста на карауле, уже более спокойно уснул.
На следующий день снова начал срываться снег и ветер. Пока он не превратился в полноценную метель, но многообещающе на это намекал. С одной стороны, такая погода была на руку беглецам, так как заметала следы, но она изрядно мешала идти, и уж тем более охотиться. А есть хотелось все больше и больше. Ягоды уже порядком надоели, да и кот не мог похвастаться, даже победой над мышами. Но Актур не стал устраивать планомерную охоту, надеясь еще сегодня дойти до намеченной деревушки, и поесть уже там.
А ветер все усиливался. Появлялись мысли, уже сейчас найти убежище, но Колатир отгонял их – прошло только полдня, и еще имелась возможность двигаться вперед. Один раз беглецы встретили местного обитателя, который несколько походил на Рамуса. Танирский лесной кот был несколько крупней своего собрата из Лакора, и имел другую раскраску – вместо крупных пятен, его шкуру пересекали длинные полосы. Знаменательна встреча произвела впечатление на обоих котов. Они долго пялились друг на друга, не зная как поступить, то ли бросится в атаку, изгоняя чужака, то ли познакомиться поближе, так как животное, по-видимому, являлось самкой. Но, в конце концов, они решили держаться друг от друга подальше, хотя местная кошка еще долго сопровождала пришельцев, иногда забегая вперед, а иногда отставая.
После встречи с кошкой Рамус заметно занервничал, и Актур его понимал. Это была первая кошка за долгое время, которая размерами совпадала с лесными котами Лакора, и это напомнило ему родину, и то, что иногда нужно продолжать свой род. Но вскоре хозяйка утратила интерес к чужакам, и исчезла среди снежных порывов, которые усиливались с каждым часом.
В какой-то момент Колатир понял – дальше идти нельзя, требовалось найти укрытие, иначе они попросту замерзнут. Но видимость стала такой, что на расстоянии десяти шагов уже невозможно было что-то рассмотреть. Найти подходящий сугроб Актур не смог. Из нарубанных еловых веток, он соорудил некое подобие шалаша, засыпал его снегом, и забрался внутрь. Холод стоял жуткий. Ветер постоянно сдувал рыхлый снег, и норовил добраться до обитателей шалаша. И это ему вполне удавалось. Рамус трусился, словно осенний лист, и Актуру не оставалось ничего другого, как расстегнуть полушубок, и греть кота собственным телом. К средине ночи шалаш все-таки замело, и внутри перестало продувать. Но обитатели шалаша настолько замерзли, что уже не чувствовали, дует ли внутри, или нет.
Утром Крусту с трудом удалось дозваться, впавшего в забытье Актура. Приходить в себя не хотелось жутко. Пока закрыты глаза, пока не шевелишься, кажется, что ты находишься в тепле, но стоило только пошевелиться, и острая боль пронизывала все тело. Точнее, те его части, которые еще удавалось прочувствовать.
– «Просыпайся, замерзнешь!» – звал откуда-то издалека Круст.
И его назойливый голос все-таки заставил человека выбираться из шалаша. Но кот лишь слабо пошевелился, и остался лежать внутри. Пришлось Актуру возвращаться, и вытаскивать друга. Он пытался заставить его идти, но кот лишь жалобно мяукал, и жался к ногам.