Вмешательство извне
Шрифт:
Всё заволокло дымом. Там, где были Вейдер и Т’хасс, возвышался многокилометровый ядерный «гриб»… И в нём на мгновение проявилось лицо Т’хасса. Довольное лицо.
– Я же говорил – не достаточно, – прокатился громоподобный голос ящера по безмолвному, вновь погрузившемуся во тьму, миру. – Я говорил. И теперь вы сами понимаете это…
Дым исчез так же внезапно, как и появился, втянувшись отовсюду в одну-единственную точку, формируя фигуру… Это был Т’хасс. Живой и невредимый. Он медленно шёл к поверженным, уже не способным сопротивляться, противникам, лежавшим ничком, полуобгоревшим, со сломанными руками и ногами. Остановился рядом с Вилл, стонавшей от боли. Конечно, травмы,
– Люди…, – прошипел он медленно, словно пробуя слово на вкус. – Вы не такие, как большинство наших прежних врагов. Всегда сражаетесь. Даже если понимаете, что вам не победить. До последней капли крови… Качество истинных воинов. Подобные вам редко встречались на нашем пути. И всякий раз они вызывали в душах и сердцах воинов Народа не презрение и ненависть, но уважение. Как тому и учит Путь Истинного воина. В знак уважения я исполню вашу последнюю волю, как велит Закон Чести. Ни один чужак до вас никогда не удостаивался этой чести, – высокопарно произнёс ящер.
– Мне есть… что… ска…зать, – с трудом прошептал Мэтт, кривясь от боли – он лежал, не в силах подняться. Но всё-таки сумел перевернуться на спину, чтобы смотреть врагу в глаза. – Если… ты…
– Подожди…, – тихо остановила его Вилл. – Мэтт… подожди, – сказала она. Происходящее сейчас внезапно показалось ей частью головоломки, которую она всё никак не могла решить. Самой важной частью, от которой зависит само решение. И вот сейчас, «пронзённая» единственной этой мыслью, Вилл всё поняла. Мозаика сложилась и всё стало ясно!
– Хорошо, – ответил Мэтт.
– Т’хасс… Я хочу… чтобы ты заглянул… в мой разум, – сказала девушка.
– Нет! Нельзя этого делать! – крикнул Мэтт, но боль скрутила его. Слёзы навернулись на глазах Вилл от этого, ей было больно видеть, как страдает её любимый, но она должна была сделать то, что задумала.
– Зачем тебе это, стражница? – спросил ящер. Хотя ему, в общем-то, было всё-равно.
– Я хочу… показать тебе… кое…что, – Вилл с огромным трудом, закусив губу, чтобы не закричать от резко усилившейся от движения боли, приподнялась. – Хочу показать… правду…
– Правда только одна, – сказал ящер.
– Верно, – согласилась девушка.
– Хорошо. Я сделаю то, о чём ты просишь. Покажи мне твою правду, – и он коснулся её лба…
Сотни, тысячи образов тотчас обрушились на Т’хасса, замелькали перед его мысленным взором. В этом нескончаемом потоке информации почти невозможно было разобраться – сознание то и дело выхватывало из этого бушующего вихря отдельные фрагменты лишь затем, чтобы чтобы в следующий миг упустить их и найти новые… Невообразимый хаос!
– Неужели именно это ты хотела мне показать, стражница? – недоумённо спросил ящер.
– Смотри внимательно, – пришло в ответ, и Т’хасс начал смотреть. И заметил сразу! Как он мог раньше этого не заметить?! Все образы, что он сейчас видел в сознании и памяти Вилл имели связь друг с другом. В них было нечто общее!
Все они имели общее звено, объединявшее их в единое историческое полотно! И этим звеном был Первый Советник Императора Шао’ссоров!
Вдруг один из образов стал особенно чётким, стабильным: вокруг лёгкое мерцание яркого света… Какой-то зал… «Но ведь это же Зал извлечения Истины!» – мелькнула
Но это было лишь начало. То, что произошло после, то, что он увидел…
Он остолбенел.
Он словно умер, поражённый в самое сердце.
Всё, во что он верил, вдруг в один миг разбилось на тысячи осколков, утратив всякий смысл.
Все его чувства как будто исчезли, ибо то, что он увидел в памяти Вилл было немыслимо!
Невозможно!
Это не поддавалось никакому объяснению. Это было чудовищно!
«Как такое вообще могло произойти?! Нет! Невозможно! Что это за ложь?! Что за фокусы?!» – кричало его сознание. Его вера не позволяла принять увиденное. Мысли роем проносились в голове одна за другой. Т’хасс не желал верить увиденному. Не мог. Не имел права. Но знал, что увиденное – не ложь, ибо при контакте разумов невозможно солгать.
Это была правда.
Чудовищная правда.
Правда, которой лучше было бы не знать. Правда, которая едва не убила его!
Советник нарушил Закон! Он открыл своё лицо!
Но не это было самым ужасным.
Ритуальный балахон носил не тот, кто должен был. Не представитель Народа!
ЭТО БЫЛ ЧЕЛОВЕК!!! ПРЕЗРЕННЫЙ ЧУЖАК!!!
Ящер отдёрнул руку ото лба стражницы, словно обжегшись, и схватился за голову:
– Нет! Нет! Не-е-ет!!! – повторял он, как ополоумевший, шатаясь из стороны в сторону, делая неуверенные шаги – ничего перед собой он не видел, ибо пред его взором всё ещё стояла чудовищная картина. Т’хасс был полностью поглощён видением из памяти Вилл. – Не может быть! Я не верю… нет… Невозможно!!! – крикнул он в исступлении, рухнув на колени, всё ещё продолжая бормотать что-то себе под нос. На Вилл и Мэтта он не обращал никакого внимания.
– Вилл… что ты ему… показала? – удивлённо спросил юноша, пытаясь встать. Сейчас он и стражница чувствовали, как к ним возвращаются силы, а раны, полученные в сражении затягиваются. Воля пришельца была поколеблена, и они могли спокойно восстановить себя!
– Я показала ему истинное лицо их Первого Советника, – ответила девушка. – Возвращаясь на «Одиссей» мы с девочками решили разоблачить двойника Странника, раз победить в бою его не смогли… Но мы не знали, как это сделать. Я не знала. До самого последнего момента.
– Вилл – ты гений! – наконец-то сумевший подняться Мэтт подбежал к девушке и взял её на руки, закружив. Вилл засмеялась. Звонко. С чувством такого облегчения и радости, каких, пожалуй, ещё не испытывала.
– Ну всё, хватит, поставь меня, – попросила она, всё ещё смеясь. Оказавшись на «земле», если чёрное нечто в этот странном мире можно было так назвать, она спросила:
– Так что ты там говорил про мою гениальность?
– Я довольно тесно… общался с этим пришельцем, – Мэтт кивнул на пребывавшего в прострации Т’хасса. – И сумел кое-что узнать. Их ментальная сеть – это не только благо, но и своего рода проклятье. В ней мысли каждого индивида становятся достоянием всех остальных. Что знает один – узнают все. Этим часто пользуется их инквизиция – Ревнители Веры… Но в нашем случае…