Вмешательство извне
Шрифт:
– Поверить не могу, что мы так ошибались в нём, – в том же ключе размышляла Вилл. – А что скажешь ты, Джайна? Как ты ко всему этому относишься? – в голосе стражницы не было ни горечи, ни обиды – скорее вызов.
– Я его… понимаю, – отвернувшись, ответила та. – Иногда приходиться делать необходимое, даже если оно тебе противно. Даже если в душе считаешь это худшим из всего.
– Кто-то бы назвал это предательством своих принципов, – тихо проговорила Тарани.
– А-а-а-а, чёрт побери! – вдруг завопила Ирма. – Как же меня всё это достало! Странник, ящеры, этот придурок – двойник! Чего им всем от нас надо?! Какого хрена?! Задолбали
– Успокойся, Ирма…, – попробовала утихомирить подругу Хай Лин, но это лишь ещё сильнее распалило гнев водной чародейки.
– Я уже не могу успокоиться! – крикнула она. – Из-за этой скотины погиб мой отец, твоя бабушка, Лиллиан и ещё уйма народу! Успокоиться? Да я сейчас разорвала бы его на куски, вот только это будет надругательством над мёртвым! А ещё этот белый хмырь со своими заумными речами про отчаяние и воздаяние… Вот я бы устроила ему такое отчаяние с воздаянием, каких он никогда в жизни не видывал! – кричала Ирма, и в морге становилось всё холоднее и холоднее – стены стремительно покрывались ледяной коркой. – Как они все надоели! – выпалила девушка, вдруг опустилась на пол и заплакала. – Как всё надоело! – всхлипывая, говорила она. – Я… я так не… не могу…. не могу без… папы, – и плач перешёл в рыдание. Ирма уже не могла вымолвить ни слова. Рядом, обняв её, присела Корнелия. Ей было очень холодно, но она старалась не обращать на это внимания. Хай Лин, Вилл и Тарани встали рядом. Корнелия что-то шептала подруге на ухо, стараясь успокоить, но Ирма не обращала внимания. И вдруг владычица воды почувствовала, как на её плечо опустилась чья-то рука. В гнев, горе, печаль, сковавшие душу, вдруг начали отступать.
Девушка обернулась – на неё, ласково улыбаясь, смотрела Джайна. Их взгляды встретились, и в глазах волшебницы Ирма увидела умиротворение и покой, любовь и дружбу… Увидела нечто такое, что разрушило гнев и печаль, которые казались такими сильными, захватив её душу после смерти отца.
– Я понимаю, что ты чувствуешь, – мягко сказала Джайна, глядя Ирме прямо в глаза. – Я сама недавно, совсем недавно, пережила подобное, – каждое слово волшебницы звучало как-то по-особенному, проникая в самую душу и пробуждая ото сна всё самое лучшее. – Это большое горе, и мы все скорбим об этих людях. И о твоём отце… Но пожалуйста вспомни, как было хорошо, пока они были рядом, пока рядом был твой папа.
– Я… это… слишком больно, – всхлипывая, вымолвила Ирма.
– Это ничего. Так надо, – тихим убаюкивающим голосом говорила ей Джайна. И Ирма всё более успокаивалась. И остальные стражницы тоже чувствовали, что им становится спокойнее, а боль утраты утихает. – Вспомни и всегда храни это в своём сердце – тогда те, кто ушёл, всегда будут с тобой. С нами. Они будут живы, – Ирма не ответила. Она снова заплакала. Но теперь это были слёзы облегчения. И только сейчас девочки обратили внимание – Джайна тоже плакала.
– Ну вот, – вытерев слёзы, сказала волшебница. – Теперь всё хорошо.
– Я рад это слышать, – раздался из-за двери голос Мэтта. Но это был не он. Ящер. – Теперь, когда ваше душевное состояние пришло в норму, полагаю, мы наконец займёмся делом?
– Он всё слышал? – втянув голов в плечи пробормотала
– Не важно, – сказала Корнелия, помогая подруге встать. – Но он прав – нам уже давно пора заняться делом.
– Я готова на всё, лишь бы наконец уделать этого зарвавшегося двойника, – воинственный тон Тарани не оставлял никаких сомнений в её решимости.
– Тогда пойдёмте – Магнус и так уже заждался нас, – подвела итог Вилл, покидая морг. Это место было ей до крайности неприятно, и девушка вздохнула с облегчением, ступив за его порог.
Стражницы двинулись к лифту. Мэтт-Т’хасс, следуя за ними, не проронил ни слова. Он понимал, что сейчас любые его речи будут не к месту. Многое из того, что разуму ящера было не понятно, ему помог уяснить Мэтт Олсен. На сей раз их сосуществование больше походило взаимовыгодное сотрудничество, симбиоз.
Джайна шла последней, погружённая в раздумья.
– Спасибо, – вдруг кто-то шепнул рядом. Это была Вилл – она незаметно отстала от группы, поравнявшись с волшебницей.
– За что?
– Ты очень помогла Ирме, – ответила стражница. Девушки говорили шёпотом, чтобы их не слышали шедшие впереди. – Она тяжелее всех перенесла утрату, – Вилл на мгновение замолчала. – Я думала, что мы уже не сможем…
– Не за что, – ответила Джайна. – Я не могла поступить иначе.
– Как тебе это удалось?
– Магия души, – последовал короткий ответ. – Моя учительница…
– Элеонора?
– Да. Она владеет магией души в совершенстве. Я лишь учусь, но тоже кое-что умею… Но ведь не только у Ирмы сильная душевная травма. Корнелия тоже изменилась внутренне…
– Она потеряла сестру, – понимающе кивнула Вилл. У неё самой сердце сжималось от мысли, что Лиллиан, эта маленькая, милая, вечно весёлая и любопытная девчушка больше никогда не заговорит с ней. Что уж говорить о Корнелии.
– Да. Это тяжело, – согласилась Джайна, поняв, о чём думала Вилл. – Я постаралась взять всю их боль на себя…
– И ты…?? – стражница удивлённо посмотрела на девушку – хранительница поняла, ЧТО сейчас должна была чувствовать Джайна. Поняла, но не смогла сходу поверить.
– Да, – кивнула волшебница. – Вся их боль во мне. Я её чувствую…
– Спасибо, – вновь с искренним чувством благодарности и уважения сказала хранительница Сердца…
Лифт принял всех, жадно захлопнув двери.
Молчали.
Кабина тронулась под аккомпанемент жужжания моторов и уже через несколько мгновений стражницы вышли на нужном этаже. Дальше дорога им была знакома – база русских на Меридиане, где им уже приходилось бывать, была спроектирована во многом похожей на «объект 217» – и вела в зал управления и контроля.
Работа кипела. Множество людей – персонал базы, военные, какие-то личности в штатском – сновали в разные стороны каждый по своим делам, нередко неся папки с документами. Время от времени в поле зрения попадали бойцы в бронескафандрах. Их суровые лица и ещё более суровые пушки одним только своим видом давали понять, что с ними шутки плохи, и одновременно вселяли уверенность в собственной безопасности. Изредка кто-то бегом проносился мимо – обязательно куда-то торопясь, обязательно по какому-нибудь очень важному поводу и обязательно задевая по пути всех, кого только было возможно задеть. Нередко путь таких «гонщиков» сопровождался возмущёнными восклицаниями и руганью остальных людей, чуть реже – матом (если «гонщик» налетал на какого-нибудь вояку).