Вмешательство извне
Шрифт:
Полыхнуло!
Сотни чудовищных молний сорвались с шипов – силовых эффекторов, устремляясь к своим жертвам, несчастным лунам, лишившимся привычных мест, яростно вгрызлись в них, с сильнейшими взрывами выбрасывая в космос миллиарды тонн расплавленной, раскалённой материи и разодрали небесные тела в клочья всего за один миг! Распылили! И лишь огромное – в треть астрономической единицы – астреоидно-пылевое облако осталось там, где ещё секунду назад были нёсшиеся навстречу своей судьбе луны газового гиганта!
Крутов сглотнул. Противный липкий холодок пробежал по его спине вдоль позвоночника. Сейчас впервые за очень долгое
– Николай, – с пересохшим от волнения горлом позвал Сергей Иванович. – У нас есть шанс? Хоть что-то, чем мы сможем пронять этого «динозавра»?
– Только «струнник», – ответил учёный. Голос его звучал как-то странно. Похоже, он был ошарашен и подавлен. – Но я сомневаюсь, что мы сможем подойти на дистанцию ведения огня... Я произвёл анализ... Оружие этого чудовища... Я не знаю, что это, но оно не просто разрывает материю на всех уровнях. Оно разрушает сами законы, по которым она построена. «Абсолютные зеркала» нас не спасут.
– Мда..., – тихо выдохнул глава ФСБ. – Теперь это точно не звёздные войны, что бы там ни говорил этот двойник-капитан, – произнёс он, мрачно глядя на приближающуюся громаду Левиафана.
====== Глава 13. Deus ex machina (Часть 1) ======
Глава 13. Deus ex machina*
«И звёзды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои;
И небо скрылось, свившись как свиток, и всякая гора и остров сдвинулись с мест своих…»
Новый Завет. «Откровение» от Иоанна, глава 6, стихи 13 и 14.
– Бог из машины
...Белый сверкающий вихрь света. Яростный и могучий, как сама вселенная. Всё смешалось в нём, все краски, всё обратилось в белый свет. Всё, кроме восьми тёных фигур, несущихся в этом белом потоке. Восемь путников, страстно жаждущих достичь цели...
Вихрь медленно утихал, распадался, стены воронки тускнели, становились всё бледнее, а фигуры, подхваченные ею и держащиеся за руки, замедляли свой полёт. И вот вихрь коснулся твёрдой поверхности, бережно опустив на неё свою ношу. И мгновенно исчез, втянувшись куда-то вверх. И всё затихло...
Первым очнулся Седрик. Все они оказались на платформе, уходящей вперёд и назад необозримо далеко, в каком-то помещении. Невероятно огромном. Пол зелёного цвета со странными узорами, в которых Васильев и другие земляне, пришедшие в себя, с удивлением узнали подобие микросхемы. Высоченные колонны в несколько обхватов стояли по обеим сторонам безконечной платформы через равные расстояния. Молочно-белые, уносящиеся ввысь и теряющиеся в белом кисейном облаке, заменяющем здесь потолок. Облако испускало мягкий ровный свет, и здесь было светло как ясным погожим днём. А по обе стороны платформы – тьма, вызывающая ощущение безконечности. Вообще это место было чем-то похоже на железнодорожную платформу, перрон у вокзала, о чём высказался Румянцев. Однако, его никто не слушал – взоры вех членов группы были обращены вперёд. Впереди было то, ради чего все они отважились на этот рискованный шаг, на эту экспедицию. По крайней мере ничего иного, видя это, на ум не приходило.
Врата.
Гигантские. Выполненные из чёрного камня, с нанесёнными на них узорами, которые можно было различить даже с такого большого расстояния – ведь до них было не меньше пары километров! Основной сюжет барельефа хоть и смутно, но угадывался – Мировое Древо, Иггдрасиль.
– Это... оно? – недоумённо глядя вперёд и щурясь, выговорил Румянцев.
«Если мы всё сделали правильно – то да. Эти врата – наша цель», – проскрипел к голове ментальный голос Шро’така.
– Скорее уж то, что скрывается за ними, – хмуро поправил его Седрик. Внешне по нему не было заметно, однако гибель Фроста, а тем более такая – безсмысленная, вне боя – сильно опечалила лорда. Хотя ловец был для Седрика всего лишь вассалом, но ценным и верным. А это уже само по себе было немало. Но статус и змеиная натура не позволяли лорду хоть как-то проявить своё отношение к произошедшему.
– Что ты чувствуешь? – тем временем спросил у ящера Васильев, который не поддался желанию разглядывать врата во всех подробностях. – Есть тут ловушки или ещё какие-нибудь сюрпризы?
Шро’так замер, прислушался к ощущениям. Мгновение спустя ответил: «Нет».
– Нет ловушек? – уточнила Нерисса. Это странное место продолжало пугать её. И теперь она нашла силы признаться в этом самой себе. Пожалуй, сейчас впервые за очень долгое время она призналась себе в том, что у неё есть какая-то слабость. Раньше она считала, что это недопустимо – быть слабой. Считала, что должна быть сильнее всех, что такова сама её судьба... Но как бы странно это ни звучало, последние события, а во особенности этот странный мир внутри Меридиана заставили колдунью о многом задуматься и взглянуть на привычные вещи под иным углом. Даже на саму себя. И сделать выводы, которые не всегда были приятны.
«Да», – пришла в ответ мысль командующего. «По крайней мере здесь нет таких ловушек, которые я мог бы почувствовать», – то ли пошутил, то ли всерьёз сказал он.
– Отлично! Мне сразу полегчало! – голос Холецкого играл злым сарказмом. Безусловно, он оценил инопланетный юмор. Особенно учитывая то, что смотрел боец на всё, окружавшее его здесь, с ненавистью – это проклятое место убило стольких его товарищей! Но даже после этого он сохранял ясность ума.
«Однако я чувствую... что-то», – вдруг продолжил Шро’так. «Нечто совершенно невероятное! Как будто там, впереди за вратами спит целая вселенная, готовая готовая проснуться... Чувствую эту безграничную бурлящую мощь... Не могу описать это адекватно, но уверен – именно сокрытое за вратами ищут те, кто привели сюда мой народ. Именно там и наша цель, чем бы она не являлась», – произнёс он в голове каждого, указав на врата вдали.
– Ладно, – кивнул Васильев. – Если всё и вправду так, то очень скоро мы узнаем, стоило ли оно всех этих смертей, – сказал он, двинувшись вперёд. Сердце его было полно горькой печали о тех, кто не дошёл сюда. Вина тяжким грузом давила на Петра Алексеевича, ведь это он был главой экспедиции, а значит нёс ответственность за жизни людей, отправившихся с ним в это опасное путешествие. Но вместе с тем в нём теплилась и надежда, с каждой минутой разгоравшаяся всё сильнее – ведь очень скоро всё может быть окончено. Причём это будет хороший конец... Но врождённый скепсис не давал учёному всецело отдаться во власть этой надежды. «Надежда – первый шаг на пути к разочарованию», – вспомнилась услышанная когда-то при давно позабытых обстоятельствах фраза. Васильев невольно усмехнулся, оценив, насколько удачно выбран момент для такого воспоминания.