Вместе (сборник)
Шрифт:
— Да самого себя и будешь!
Тоска Гоша улетучилась, как лужа в солнечный день. Проинструктировав рыцаря подробно и несколько раз, он подвел его к экрану и разрезал полотно перочинным ножиком.
— Давай, Магир, действуй!
Сидящие в первом ряду пацаны настолько увлеклись фильмом, что уже и забыли об опоздавшем к сеансу Гоше. Лишь Витя Ленский немного поежился, вздохнул и подумал: «Ничего, завтра посмотрит».
А на экране русские чудо-богатыри громили псов-рыцарей. Бедные немцы, уже и не рады были, что
Пацаны возбужденно галдели и усердно жестикулировали, несмотря на шиканья более взрослой публики.
В самый напряженный момент битвы, когда латники начали проваливаться под лед и тонуть, прямо из экрана вышел рыцарь в полном обмундировании и громко спросил:
— Люди добрые, лодки надувной ни у кого случайно с собой нет? А то соратники тонут! Товарищи, проявите человеколюбие — помогите спасти утопающих!
Реакция зрителей была просто неописуемой! Началась паника. В сознании советского человека не было места для всяких там чудес. А как, если не чудом, объяснить то, что из фильма выходит персонаж и начинает разговаривать со зрителями?!
Пацаны, так и не поняв, за кого железный человек — Магир же говорил по-русски (язык он выучил за долгие годы стояния в музее), стали совещаться, но ни к чему не придя, так как не было их мозга — Гоша, разбежались.
В зале была такая кутерьма, какая бывает в женской бане, когда туда вбегает мышь. Народ рванул к выходу. Кто-то крикнул: «Наводнение!», что, естественно, толпу не успокоило. Киномеханик остановил фильм и включил свет. Билетерша вызвала милицию. Гош, поняв, что шутка зашла очень далеко, полез в карман за горохом. Но… «Блин, где же он? Уронил в темноте, что ли?»
Прибывшие милиционеры бочком подошли к Магиру, не зная, как себя с ним вести. Тот, все еще не выйдя из роли, которую ему составил Гош, начал орать:
— Братья, помогите! Ребята тонут! Где здесь плот? Вы жилеты спасательные привезли? СОС! СОС!
У одного из представителей власти не выдержали нервы, и он крикнул: «Хенде хох!» Остальные бросились на рыцаря и стали, насколько это было возможно, вязать ему руки.
Магир бился, как уссурийский тигр, но с приемами самбо не сладил.
— Засада! Все назад! Ахтунг! — кричал латник.
В общем, явление миру Магира оказалось скандальным. Его посадили в люльку мотоцикла и повезли «до выяснения», в городское отделение милиции.
Бывали у Гоша в школьные годы тяжелые времена: у двоечников приходилось списывать, всю зиму в кедах ходить, мелом письма писать, камнем в футбол играть. Но в такой трудной ситуации он оказался впервые, причем создал он ее себе сам.
«Вот, блин! Я же пошутить хотел! Пацанов попугать думал. Да, попугал! Как Магира теперь выручать? Что он там в милиции плести начнет? Где я горох сейчас возьму, не сезон ведь!»
Когда Магира везли по городу, останавливалось движение. Еще бы! Такого представления
«Кино снимают. Мой дядя в массовку записался. А Марье Петровне из второго подъезда предложили роль санитарки». «Какой санитарки? Фильм-то про индейцев!» «А у индейцев что, раненых не было?»
«Ребятишки чучело из музея утащили, а милиция нашла». «А зачем чучелу наручники надели?» «А чтобы дорогой не развалилось!»
Аптекарь Лежко, местный оппозиционер, помахал арестованному рукой и закричал:
— Свободу узникам совести!
Стоящие возле школы октябрята, оживленно совещались:
— А я говорю, хватит!
— Нет, не хватит!
— Андрюха, ну скажи ты ему! Ведь если этого, из коляски, в металлолом сдать на самокат денег хватит?!
Милиционеры, проникнувшись пафосностью момента, ехали медленно и гордо, ощущая себя героями дня, а может быть и года. Так обычно по выставочной площадке мимо судей ходит пожилая овчарка-медалистка.
Гош бежал за мотоциклом и лихорадочно соображал.
«Вот дела! Мама, не горюй! Что же делать? А? Стоп! А горошек в банках! Ага! Ничего, ничего, куранты еще полночь не пробили!»
Он заскочил в магазин и купил банку горошка производства каримовского консервного комбината.
«От него дух такой, что Магир не просто исчезнет, а растворится в воздухе!»
Открыв перочинным ножиком консервную банку, Гош стал спокоен, как душевнобольной в смирительной рубашке.
Тем временем мототранспорт подъехал к отделению, и началась выгрузка задержанного. Магир сопротивлялся с таким рвением, словно ему собирались измерить температуру ректально.
Игорь подбежал к месту событий и высыпал горох на асфальт. Магир исчез моментально.
Вышедший перекурить на крыльцо отделения майор Погонов увидел занимательную картину: милиционеры вязали сами себя!
«Плохо мы еще с кадрами работаем!» — подумал майор и затянулся.
Игорь, прибежав в Большой двор, застал там растерянных пацанов.
— Гош, ты где был? Мы такое видели!
— Где был, где был… Чего меня не подождали?
— Мы думали, тебя в школе дежурить оставили.
— Думали они… Слышал я уже о том, что вы видели. Фигня это все, забудьте. Бандит один переодетый в кинотеатр забрел. Но его уже поймали. Пошли лучше во «флажки» играть! Кто в моей команде?!
В саркофаге
Проснувшись в абсолютной темноте и очень узком пространстве, следователь Веревкин жутко испугался.
«Умер я, получается. И в гроб уже положили, и гвозди забили, и в землю, наверняка, опустили. Как же так, я ведь не старый еще?! Стоп! Я же все понимаю, я же думаю, значит, я — живой! Тьфу ты, черт, вспомнил! На задании я, в засаде. Ну слава Богу!»