Вместе. Синдром Керчепина
Шрифт:
Я закричала, подбегая:
— Стойте!
С силой толкнула в бок Деймоса, выпалив со слезами злости на глазах:
— Ты обещал! Обещал, что остановишься! — Звук моего голоса пустым и отчаянным звоном рассыпался в тишине холла
Деймос обезоруживающе улыбнулся:
— Так я выполню свое обещание, Мия. Я остановлюсь обязательно, когда один из нас будет или выкинут отсюда вон, или мертв.
Меня перекосило от ярости, я задохнулась в ней. Только трижды проклятые менталисты могут так вывернуть слова и играть обещаниями!
— Не вмешивайся, Артемия,
Резко повернулась к нему. Спокойное лицо и расслабленная поза, но чувствовала, что это все обман, внутри него сейчас горит маниакальное желание уничтожить Элдора Густова. А еще: его выдавали глаза — бесцветная, мертвая пустыня.
— Лично мне она не мешает, — усмехнулся Деймос. — Или ты считаешь, что она не должна видеть, как ты слетишь с катушек?
— Откуда такая уверенность, Густов, что я слечу? — поинтересовался Тэпп, наклонив голову набок, пристально рассматривая противника.
Тот повел плечами, разминаясь, словно не чувствуя, насколько Садист сейчас опасен. Таким спокойно сосредоточенным, сконцентрировавшим силы и внимание на одном объекте Иоданир выглядел лишь в одном случае: когда намеревался сделать последний шаг, поставить точку, ликвидировать помеху.
— Уже слетел. И это не моя уверенность, Тэпп. Это ее уверенность, — Деймос, усмехаясь, указал на меня пальцем.
Садист даже не посмотрел на меня. Он не отрывал взгляда от Элдора.
— Это чушь, — я облизала губы, стиснула пальцы в тревоге.
Они просто меня не услышали. Будто во вселенной остались только они одни и их жуткое желание убить друг друга взглядами.
Когнитивное искажение, избирательность внимания. Лейда давала мне информацию об этом. Такое можно наблюдать, когда два менталиста пытаются пробить защиту друг друга, прощупывают щиты, ищут лазейки, визуально отслеживают состояние, эмоции. До применения силы — считанные секунды.
— То есть ты «читал» ее? — Тэпп склонил голову на другую сторону, чуть нахмурился.
— А ты не заглядывал в ее сознание? Там для тебя куча сообщений, бывший партнер, — задиристо выдал Густов.
— Он лжет! — закричала я. В несколько шагов оказалась перед Тэппом, вскинула руки, собираясь обхватить его за плечи, и была осторожно, но безжалостно отодвинута-отставлена в сторону, будто стул, стоявший на пути.
Лицо Деймоса побледнело, исказилось от боли, он прижал ладонь к голове, а через мгновение злобно улыбнулся:
— Даже так. То есть рукопашка отменяется. Играем по-крупному.
— Ошибаешься, Густов. Мы больше не играем, — процедил жутким угрожающим голосом Тэпп, отпуская себя, перестав держать маску и контроль. — Ты тронул мое. И представляешь, что я сделаю с тобой за это.
И они начали.
Ментальный поединок я видела только один раз. Наткнулась в виртархиве на полулегальный ролик на эту тему. Действо длится одну-две минуты, сильные ди-бойцы могут продержаться до пяти-шести. Со стороны все очень безобидно, некая игра в гляделки: двое стоят друг напротив друга и неотрывно смотрят в глаза.
Напряжение колоссальное, а концентрация силы такова, что находящиеся рядом могут испытывать физическое недомогание: от легкого головокружения и дезориентации до серьезных судорог и кратковременной потери памяти.
Из поединка невредимым выходит один, а случается, что и никто. Страшно не столько воздействие, сколько его последствия: кровоизлияния в мозг, повреждения его зон, остановка сердца, вызванная дыхательной недостаточностью.
Прошло секунд пять, а для меня — будто вечность. Я уже чувствовала, как подкатывает дурнота и темнеет в глазах. Будь менталисткой, укрепила бы щит. А так — второй сорт, альтернативщица. И, наверное, слава богу. Потому что могу сама это остановить, пока не поздно.
Мне повезло, что сегодня взяла пак с водой. Положила в сумку просто так, потому что под руку попался, захваченный неделю назад из столовой. Сейчас быстро достала его, подбросила высоко вверх над нашими головами, и сконцентрировала давно рвавшуюся силу на содержимом.
Очень надеялась, что своеобразный дождь поможет, разрушит их состояние транса. Но до конца не была в этом уверена.
Глухой и певучий хлопок — и мы втроем словно под душ попали. Мои лицо, волосы и блузка промокли, я стерла капли, застилавшие глаза, посмотрела на Деймоса и Тэппа.
Оба впились в меня пораженными взглядами. Белые, с жесткими, заострившимися чертами лица. У Деймоса шла носом кровь, а глаза Иоданира покраснели из-за полопавшихся сосудов.
Тэпп глянул через мое плечо вглубь прохода, ведущего из холла в корпус 2.
— Они рядом. У нас две минуты, — констатировал хриплым равнодушным голосом. — Полно времени, чтобы закончить.
Густов стер рукавом с лица кровь и влагу, глухо выругался.
— Нет. Здесь признаю поражение, — выплюнул с гримасой боли и злости. — Мы продолжим, но уже иначе. Любишь долгие, со вкусом обставленные разбирательства? — спросил издевательским тоном.
— Ты потеряешь больше, чем я.
— Глянем.
Пошатываясь, Деймос забрал сумку и поспешил в проход в корпус 2-А. Тэпп же, схватив растерявшуюся и ослабевшую меня за локоть, быстрым шагом направился за голоэкран, толкнул простую дверь в какое-то техническое помещение, впихнул меня туда и зашел сам.
Над нашими головами немедленно вспыхнул свет.
Мы стояли друг напротив друга, молча, тихо, почти не дыша. За дверью вскоре послышались шаги безопасников, их разговор, потом все — тишина. А я всматривалась в лицо Иоданира, словно оно одно сейчас имело смысл, бездумно, зачарованно, словно замороженная, оцепеневшая. Подмечала, что влажные черные пряди прилипли ко лбу, хотелось отвести их рукой, его глаза вновь стали живыми, светло-серыми, инородно выделяясь на фоне покрасневших белков, на мокрых скулах затлел румянец, как во время тренировок, губы неодобрительно поджались.