Вне игры
Шрифт:
Потом он стал появляться чаще. Приносил цветы, которые почему-то стояли дольше обычных. Стоял за ее спиной, наблюдая, как она борется с горой очередных заявлений. Сходился во мнениях с Северусом, чем вызывал немалый шок у остальных портретов. И продолжал упрямо игнорировать Дамблдора. Однажды Гарри вытянул ее к себе - и дом приятно поразил ее чистотой и новой отделкой, над которой явно потрудился знающий человек. Никаких голов эльфов, вопящего портрета и докси, прячущихся в шторах. Строгая, но не лишенная изящества простая классика. В тот месяц она раза два или три была на Гриммо, 12. А еще в Лондоне, в Хогсмиде,
Иногда ей казалось, что она не хочет его видеть, проще закрыть камин и больше не бередить чувства. Иногда ей казалось, что никаких чувств и не было, и той первой встречи не было тоже, что она все придумала себе и успела в это поверить. И если открыть ту малахитовую шкатулку на полочке трюмо, то никаких писем там, конечно, не обнаружится…
Один раз он обещал заглянуть в шесть. Она тогда даже поворчала - это в рабочий-то день, отвлекать ее от дел. Но прошел час, полтора - Поттер все не спешил появляться, и тревога поселилась в ее сердце. Она уже не могла работать, бралась за перо и снова бросала его, вставала, отходила к окну… и даже портреты молчали. Даже Снейп молчал, искоса поглядывая на нее из-за золоченой рамы. Но вот что-то скользнуло сквозь закрытое окно, и патронус - серебристая поджарая кошка - голосом Гарри попросил прощения за задержку и дал клятву явиться на позже девяти. И загладить вину походом куда-нибудь. В тот же театр, например, или куда захочет сама Минерва. Она тогда устало выдохнула, понимая, что волнения ее были напрасными, а потом замерла. Какая, простите, к Мерлину, кошка? Что еще за законы высшей магии, которые вот так запросто превращают благородных оленей в совсем не благородных кошек?
– Любовь, Минерва, выше всех законов, - сказал в тот вечер Альбус, так и не потеряв страсть ко всяким заумным витиеватым фразочкам. А Снейп просто фыркал и закатывал глаза. Позер.
Вот и сейчас она смотрела на этот камин, хотя точно знала, что он не придет. Она сама, испугавшись чего-то - может, той легкости, с которой он не касался самого важного вопроса, зато словно бы случайно касался ее руки, передавая чашку с чаем или очередной ворох писем?
– попросила у него неделю. Семь коротеньких дней, чтобы разобраться в себе и своих мыслях. Быть может, еще раз почитать письма, удостовериться, что ей не привиделось. Попросила слишком резко, должно быть, потому что он кивнул и скрылся в камине. И вот уже шесть дней не беспокоил ее. Вообще. Словно и не существовало на свете Гарри Поттера и его чудного патронуса.
Минерва представила, как он сидит сейчас один с книгой на Гриммо. Может, даже с бокалом вина или виски. Или вообще не дома, а где-нибудь у черта на куличках. Но обязательно один… и в этот момент в камине возникла голова Льюиса, одного из старших помощников Шеклболта.
– Здравствуйте, директор!
– голос молодого человека слегка дрожал, взгляд был растерянный и немного напуганный - и у нее предательски сжалось сердце.
– Мистер Поттер у вас?
– Добрый вечер, Льюис, нет, а что…
Он перебил ее, этот вышколенный юноша с прекрасными манерами, хотя подобного никогда не позволял себе раньше.
– Нападение на Министерство.
– Мерлин!
– она поднесла руку к губам, боясь, что с них сорвется нечаянное слово. Поттер ведь не мог, не должен был… - Кто-то пострадал?
– Я не владею всей информацией, мэм, но у меня поручение от Министра для мистера Поттера. Мы отправили сову, но он не ответил. На сообщение с патронусом тоже. А дело, боюсь, не терпит отлагательств. Вы не знаете, где его найти?
– Нет, нет, простите, мы не виделись сегодня.
Едва Льюис исчез, Минерва принялась лихорадочно соображать, как связаться с Гарри. Ей в этот момент хотелось только одного - выбраться из Хогвартса и трансгрессировать на Гриммо или туда, где обретался сейчас этот несносный Поттер… но что, если он был там? Заглянул к Кингсли? К кому-то из старых коллег? Просто решил прогуляться, не зная, не подозревая, что произойдет?
Главным было не позволять себе думать о самом страшном. Только не сейчас. Не он. Этого просто не может быть.
И вдруг он сам шагнул из зеленого пламени. Прямой, без единой эмоции на лице. Не оставив ни крошки сажи на ковре и полу.
– Джинни погибла.
О ком он?
Должно быть, о той девочке, которая должна была стать его женой.
Или не должна была.
Но если все же должна - то почему не стала?
Не успела?
Разве можно не успеть на собственную свадьбу?
Хотя при чем здесь свадьба, если речь о похоронах.
Значит, кто-то умер. Главное, что не он. Не Гарри.
Так вот как начинается сумасшествие. Особая его форма. Поттерофрения
Она сама не знала, почему минуту назад сидела за столом, а сейчас стояла, прижавшись к Гарри и спрятав лицо у него на груди. Не чувствовала, что плачет. А он обнимал ее так крепко, словно боялся, что кто-то придет и обязательно отнимет его сокровище.
– Я больше никогда тебя не отпущу, слышишь?!
***
Как только магическая Англия сняла траур по жертвам нападения на Министерство, в Ежедневном Пророке вышла короткая заметка о женитьбе Гарри Поттера.
========== Эпилог: 3 года спустя ==========
Двухэтажный новенький домик в одной из магических деревушек, что в Корнуолле, не мог вместить всех гостей. Но хозяева и не пытались, накрыв столы в чудесном саду с фруктовыми деревьями. Весна в этом году выдалась удивительно теплая, так что вишни, пусть и не без помощи магии, уже успели распуститься и теперь радовали глаз беловато-розовой дымкой. Положительно, этот день был слишком хорош, чтобы предаваться грусти.
– Это Луне захотелось, - спокойно пояснил Невилл, заметив, что Гермиона разглядывает вишневое великолепие с нескрываемым интересом, - я больше по экзотическим цветочкам. Но она попросила, а я подумал, почему бы и нет? Мне не трудно!
Сама Луна, вся в белом, словно сказочная фея, между тем ловко двигалась, рассаживая прибывающих гостей. Даже издали можно было заметить ее округлившийся животик, что, впрочем, нисколько ее не портило, разве что в движениях чувствовалась неторопливость и плавность. Но даже теперь, повзрослев, Луна оставалась все той же Луной, и Гермиона была благодарна за это. Ведь, в конце концов, в нашем переменчивом мире всегда должны быть константы, на которых этот мир и держится.
– Кингсли приедет?