Вне имён
Шрифт:
Вахтерша, важная, как, по крайней мере, министр, вначале не хотела её пускать. Но, видимо, что-то было во взгляде Фанни такое, что она стушевалась, и, в конце концов, пустила её: без документов, без объяснений...
– Проходите. Но, только ненадолго,- тихо, сквозь зубы, отведя взгляд куда-то в сторону... Мысленно поблагодарив эту добрую женщину, Фанни устремилась вверх по лестнице, не ожидая старинного лифта, что двигался со скоростью черепахи. Отыскала Марию и торопливо сообщила ей о том, что нужно делать; это заранее было обговорено с Неназываемым.
– Только... Поезжай к нему, немедленно, - посоветовала Фанни.
Потом, гонимая неким нехорошим предчувствием,
Направляясь домой и будучи уже неподалеку, она заметила, что двое незнакомых, подозрительного и зловещего вида, мужчин выскочили из подворотни ближайшего дома. Она обернулась: сзади тоже её преследовали двое. Все четверо - явно не с добрыми намерениями, высматривали именно её.
Обернувшись, Фанни также приметила, чуть сзади себя - двери булочной... Бежать туда? Нет. Не успеет... Те, что сзади, совсем близко.
Внезапно двери булочной распахнулись, из них выскочила женщина. Она дала залп из шокера, по тем двоим, что были сзади от Фанни. На тех, что выскочили из подворотни навстречу, Фанни сама направила струю слезоточивого газа...
И, не теряя времени, обе женщины устремились прочь. Выскочили на проезжую часть, где не было никаких машин, и дали деру. Та, что неожиданно пришла на помощь, за поворотом улицы схватила Фанни за рукав и потащила к остановке. Фанни уже узнала её, хотя всё лицо женщины было замотано "кольчужкой", по самые глаза. Это была Милица.
– Выбрось гаджет, если он есть у тебя. Возможно, шли по нему за тобой, - резко сказала она Фанни.
Та бросила планшет мимоходом в урну. И, когда они обе запрыгнули в автобус, со стороны урны раздался небольшой взрыв...
"Ну, вот... Теперь обвинят в терроризме, если где поблизости камеры есть", - подумала Фанни.
Однако автобус уже проехал достаточно, чтобы водитель не увидал того, как сзади взорвалась урна яркой вспышкой. Милица подтолкнула Фанни в сторону свободного сидения.
– Я, кажется, вовремя, - сказала она, спокойно присаживаясь рядом.
– Откуда... Вы здесь?
– спросила Фанни.
– Решила вот принять предложение Неназываемого, и поговорить по поводу переселения к вам. Он давно предлагает. Пора мне, - та устало улыбнулась.
– И... Когда я подходила к вашему дому, впереди увидала тебя, впрочем, еще не зная, что это именно ты. И - хвост за тобою. Тех, кто следил. Я обогнала тебя, первой завернула за угол, вбежала в булочную...Поняла, что ты повернешь сюда, и знала, что за тобой хвост. Хотела выскочить, втянуть тебя в булочную, и коротко объяснить, что домой тебе нельзя... Они его запомнят. Нельзя засветить дом. Тебя, я сразу поняла, только что взяли на пеленг. Если только, это не простые воры, грабители. Обычно, такое бывает только через паленый звонок. Идут просто за гаджетом, который на чем-то высветился. Ну, и как только ты прошла мимо, я выскочила... А там ещё и другие из подворотни нарисовались, идут тебе наперерез... Просто местная шпана, но их кто-то явно "подключил"... И значит, что и те, кто преследует жертву - точно, не просто карманники. Дело нечисто. А дальше - ты знаешь... Главное было - внезапность. И, похоже, что, как я и предполагала, тебя взяли на пеленг по планшету...
– Лихо вы с ними.
– У меня в таких делах - есть опыт. Не раз была в деле, в частности, вместе с Неназываемым. Бывало всякое, - Милица здесь, вновь обретая привычные ей повадки светской дамы, томно зевнула, прикрывая рот бумазейной перчаткой.
– Тебе нельзя больше домой, - бросила Милица тоном, поясняющим будничную и банальную истину.
– Тебя засекли. Знают теперь внешние данные. Тех парней опросят, что в подворотне, составят фоторобот. Зайдешь домой - спалишь всю контору. Хорошо ещё, что все камеры слежения, что около домов, наши всегда загружают ложными данными. Потому, меня не вычислят. Да и засняли бы - не многое бы получили: я вся закутана в этот ужасный головной убор...
– И... Куда я теперь?
– Не ты, а мы... Неназываемый мне за тебя всю плешь проест, и потому - отныне я твой ангел-хранитель... Погуляем, подышим свежим воздухом. Посетим музей... Кстати, ты уже бывала в музее Набокова?
– Бывала... Ну и приборчики там, у вас,- вздохнула Фанни.
Часть 4. Неожиданности будут.
Глава 1. Битва.
Когда он проснулся, было около трех дня... Но, в конце концов, спал он не так уж много, учитывая то, что заснул уже под утро. Почему-то, вне привязки к занятиям, его режим съехал полностью в ночное бдение. А проснулся он от того, что в дверь позвонили.
Он присел на кровати. Не показалось? Кто мог к нему прийти?
Звонок, требовательный, звонкий, раздался вновь. И сон, что снился, сразу же вылетел у Николая из головы.
Он дотянулся до стоящих у кровати костылей, с трудом приподнялся, и пошел открывать. Успев подумать: "Да кто же это?".
На пороге стояла Мария.
– Надо спешить... Ты можешь вновь стать собой, - пролепетала она прямо с порога, протискиваясь в комнату. Бледная, Мария почти заикалась, и руки её тряслись, когда она захлопывала дверь.
А он... Он не мог оторвать взгляда от её лица.
– Это... Это не важно. Правда. Ерунда какая, - пробормотал Николай, не сводя с неё глаз.
– Главное, ты... Ты со мной. Здесь. Даже теперь...
Мария расплакалась.
Они по-прежнему стояли в коридоре, у двери. И Николай, прислонившись к стене спиной, отстранив один из костылей, стирал слезы с её лица... Казалось, что он светился счастьем, и внутренний свет исходил из его глаз.
– Мария... Машенька, - проговорил он.
– Тело... Всё это не главное, Машенька... Будучи инвалидом, превозмогая боль... Я всё равно понял это. И даже, если я буду таким... Я уже привык к этому телу. И уже прошел свой персональный ад. Ты... ведь будешь меня любить, да? А еще, у меня есть важное дело. Здесь, на земле. Главное дело моей жизни. Кем бы я ни был, я его не брошу. Я буду заниматься наукой. И... буду любить тебя, - и он улыбнулся ей.
– Но, в конце концов, ты не можешь оставаться всегда в этом теле. Это...нестабильная ситуация. И, в конце концов, это тело Владика. Если... Он не получит его обратно, то... Навсегда будет заключен в черной коробке. Это - ужасно, - сбивчиво, с частыми всхлипами, произнесла Маша.
– Неужели...Значит, всё действительно так, как мне рассказали? Это...тело Владика... Не моё так изменилось. И Владик... жив?
– спросил Николай.
– Невероятно, полный бред... Но это - так, - ответила Маша.