Вне пределов
Шрифт:
— Хочешь, чтобы я приехала?
Ненавижу предлагать. Это не понравится Гриффину.
— Нет, да. Не знаю. Я не могу думать.
— Я скоро буду у тебя.
— Спасибо.
От поражения в его голосе у меня защемило сердце.
— Кто звонил?
Гриффин вносит свою дорожную сумку в гостиную.
Я съеживаюсь.
— Нейт. Морган не перестаёт плакать. Он немного расстроен.
— Ты сказала ему, чтобы он вызвал врача?
— Да. Думаю, он боится обращаться к врачу. Его мама считает, что это колики, и, вероятно, так
Гриффин качает головой, выключая свет.
— Ты сказала ему, что у тебя выходной?
Он открывает заднюю дверь, пока я беру свою сумочку.
— Я… сказала ему, что скоро буду.
Хлоп.
Он бросает сумку на пол и снова включает свет.
— Ты, блядь, издеваешься надо мной.
— Грифф, я ненадолго.
— Откуда ты это знаешь? У тебя есть какая-то волшебная таблетка для неё? И это всё, что от тебя требуется? Поедешь туда, чтобы доставить волшебную таблетку, а потом сразу вернёшься домой?
Не знаю, что буду делать. Но мне нужно идти, потому что я не смогу думать ни о чём другом, кроме пронзительных криков и жалобных просьб.
— Не злись.
— Ты предпочитаешь его мне.
— Прекрати!
Он прищуривается от моей вспышки.
— Это не соревнование — ни между тобой и хлебом с тушеным мясом, ни между тобой и Нейтом. Я иду туда, потому что мне кажется, что это правильный поступок. Это ничем не отличается от того случая, когда ты оставил меня, чтобы помочь другу, у которого сломался мотоцикл в часе езды к северу от города. Я не обвиняла тебя в том, что ты предпочёл его мне. Он больше нуждался в твоей помощи. Вот и всё.
— Иди.
Я качаю головой.
— Скажи, что всё в порядке и я могу идти, не потому что мне нужно твоё разрешение, а потому что я нуждаюсь в тебе. И если, уходя сейчас, я потом окажусь нежеланным гостем в твоём доме, я не уйду. Я выбираю тебя. Всегда. Но меня бесит, что приходится выбирать.
Гриффин закрывает глаза и делает глубокий вдох.
— Всё в порядке, можешь идти.
Я обхватываю пальцами его шею, ожидая, пока он откроет глаза.
— Я люблю тебя, парень из продуктового магазина.
Он открывает глаза. Я целую его. Он едва отвечает на поцелуй, но я чувствую небольшое притяжение, и этого достаточно.
— Возможно, ты не всегда оказываешься в первых рядах, но в моём сердце ты всегда на первом месте. Хорошо?
Он кивает.
— Встретимся у меня дома?
Он кивает.
Я снова целую его в губы и ухожу, пока кто-нибудь из нас не произнёс то, чего не следовало говорить.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ОТ ПРОНЗИТЕЛЬНЫХ КРИКОВ, меня пробирает дрожь, когда я открываю входную дверь. Мужчина, который стоит в дверях своей спальни и нежно укачивает извивающегося ребёнка, совсем не похож на уверенного в себе профессора. Он — тот самый мальчик в моём воображении, который пытается казаться уверенным,
— Прости, что задержалась. Я зашла, чтобы купить пару вещей. — Я поднимаю пакет в руке. — Гель для облегчения прорезывания зубов, гомеопатические таблетки от прорезывания зубов и колик, а также успокаивающее массажное масло с лавандой для детей.
— Подержи её. Я позвоню врачу.
Одной рукой он забирает у меня пакет, а другой передаёт Морган.
Целуя её теплую головку, я рассматриваю его взъерошенные волосы, помятую белую футболку и чёрные спортивные штаны. Нет. Профессора Ханта и след простыл.
— Знаю. Я настоящее бедствие. — Он заглядывает в пакет. — Как же так получается, что я знаю так много, но в данный момент чувствую себя полным профаном?
Мне нечего сказать. Мне двадцать один год, у меня нет настоящего опыта воспитания детей, и я слишком неопытна в жизни, чтобы давать мудрые советы.
— Позвони врачу.
Он поднимает взгляд от пакета.
— Ты разделяешь моё мнение?
Укачивая его кричащую дочь, я несколько раз киваю. Нейт потерял жену в мгновение ока. Я не хочу, чтобы моя интуиция оказалась ошибочно. Я не собираюсь предлагать натирать ей десны гелем или растворять таблетки в чайной ложке воды, пока врач не исключит ничего серьезного.
Через несколько минут Нейт бежит по коридору.
— Он ждёт меня в своём кабинете.
Он достает из шкафа кроссовки.
Я держу Морган, как футбольный мячик, прижав её живот к своей руке, и раскачиваю её вперёд-назад. Её крики немного стихают.
— У тебя есть педиатр, который готов встретиться с вами в своём кабинете, а не отправлять в службу неотложной помощи?
— Он мой друг.
— Так почему же ты боялся позвонить ему?
Нейт поднимает голову.
— Серьёзно? Ты боишься, что он подумает, что ты не знаешь, что делаешь?
— Боюсь? — Он заканчивает завязывать шнурки. — Ради всего святого! Послушай её. Она не останавливается. Что-то не так.
Отчаяние. Он убивает меня.
— Дай мне знать, что с ней было.
Я начинаю передавать её ему.
— Ты не поедешь?
— Я… я не знаю. Тебе нужно, чтобы я поехала с тобой?
— Если ты хочешь, это было бы здорово.
Морган трясётся в моих объятиях, когда её крик достигает пика. На несколько секунд наступает тишина, прежде чем она обретает второе дыхание.
— Я поеду.
Не знаю, хочу ли ехать, но лёгкое облегчение на лице Нейта говорит о том, что ему нужно, чтобы я поехала с ними.
— Спасибо. Пойдём.
Мы входим в кабинет педиатра после самых напряжённых пятнадцати минут в моей жизни. Нейт изо всех сил старается сохранять спокойствие, и я аплодирую ему за это. Его страдание, которое читается на лице, слишком очевидно, чтобы его можно было скрыть.
— Натаниэль.
Высокий блондин в очках в зеленой оправе пожимает Натаниэлю руку.