Вне пределов

Энн Джуэл Э.

— Это означает, что ты спишь в отдельной комнате?

— Серьёзно, Грифф? Ты правда думаешь, что я сегодня буду развлекаться с профессором?

— Я не беспокоюсь о профессоре. Он старый, Суэйз. Наверное, ему нужно принять таблетку, чтобы взбодриться. Но я бы покривил душой, если бы сказал, что меня не беспокоит мысль о том, что ты проведёшь ночь с Нейтом. Я же говорил тебе… он только и думает о том, как твой ротик будет обхватывать его член, с тех пор как ты отправила ему сообщение, которое предназначалось мне.

— Он думает о ком-то,

но точно не обо мне.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я расскажу тебе, когда ты вернёшься домой.

— Чувак! У тебя запор?

Мужской голос раздаётся на заднем плане.

— Иди нахуй! — Кричит Гриффин.

— Повеселись. — Говорю я с улыбкой, но она быстро исчезает с моего лица. — Но не слишком сильно.

— Сделаю всё, что в моих силах. Мне лучше выйти.

— Грифф?

— Да?

— У нас всё хорошо?

Сомнения — это отстой. Но они побуждают нас бороться за то, что важно в жизни.

Это серьёзное напоминание о том, что эмоции — это не наш выбор, а сложная смесь химических веществ, которая бушует в нашем теле, влияя на наши отношения.

— У нас всё хорошо. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Он завершает разговор, но я продолжаю держать телефон у уха. Мне хочется обнять… его. Когда я убеждаюсь, что разговор завершён, моё внимание переключается на фотографию, которую я украла. Она помята и загнута по краям. Мне не следовало носить её в кармане, но у меня есть здравая и хорошо продуманная идея: двадцатилетний Нейт в моём кармане может рассказать мне все свои истории. Вот как это устроено.

Фотография Нейта расскажет.

Моя задница слушает.

Неизвестный способ общения между задницей и мозгом передаёт информацию в моё сознание.

Я смеюсь. Оказаться в изоляции? Без проблем. Я на сто процентов самодостаточна.

Если бы я нашла эту фотографию в подростковом возрасте, то непременно увеличила её и прикрепила к потолку своей комнаты. Я бы грезила об этом сексуальном парне, похожем на серфингиста, и его задумчивом взгляде. Я бы убедила своё прыщавое личико и косолапость, что он думает обо мне.

— Да что с тобой не так?

Я бросаю фотографию на кровать рядом с собой и провожу рукой по лицу.

Нуждаясь в стакане воды, я засовываю фотографию под подушку и выскальзываю в коридор. Мои ноги прирастают к полу, когда вид Нейта, укачивающего Морган, утоляет мою жажду. Одной рукой он прижимает к себе Морган, а в другой держит книгу «Спокойной ночи, Луна».

Я влюблена.

Это трудно объяснить даже самой себе. Смерть Дженны привела меня сюда. Я уверена, что судьба сыграла свою роль. Я не знаю, что движет судьбой. И я, конечно, не знаю, какой урок должна извлечь из этого. Но я влюблена в историю Натаниэля Ханта. Она настолько трагична, что в такие моменты, как этот, не может быть ничего прекраснее.

Я

не могу перестать думать об этом.

Это словно песня крутится у меня в голове.

Это фильм, который хочется смотреть до тех пор, пока я не запомню каждую сцену и каждую реплику.

Это моя любимая книга, которую я перечитывала множество раз, пытаясь найти в ней что-то новое, что-то более глубокое.

Однако это не просто увлечение книгой, песней, фильмом… Любовь, которую я испытываю к чему бы то ни было, гораздо глубже. Я связана с ней так же, как и с любовью к Гриффину, но в то же время иначе. Эта любовь принадлежит и мне. Я не просто сторонний наблюдатель, восхищающийся и желающий, чтобы это стало моей жизнью.

Это очень важно.

Я знаю это. Я чувствую это. И не в силах освободиться от этого.

Нейт откладывает книгу в сторону. Я отступаю за дверной проём, чтобы он меня не заметил.

— Я люблю тебя, моя милая девочка.

Я улыбаюсь, прижимаясь спиной к стене, и вытягиваю шею ровно настолько, чтобы посмотреть, как он укладывает её в кроватку. Кончиками пальцев он касается её щеки.

— Мне нужно, чтобы ты осталась, — шепчет он.

Осталась?

— Мне нужно, чтобы ты прожила долгую жизнь, на много лет дольше моей.

— Нейт…

Я шепчу так тихо, что меня слышат только боги. Стараясь подавить этот внезапный прилив эмоций, я направляюсь на кухню за водой.

— Она спит.

Я киваю, глядя в окно на ореолы солнечных фонарей, выстроившихся вдоль дорожки перед домом.

Он открывает морозилку, затем закрывает дверцу. Я поворачиваюсь и смотрю в его прищуренные глаза, и застываю на месте.

— Я думаю, ты взяла то, что принадлежало мне.

Фото.

Я находилась спиной к камере. Может быть, в его спальне установлена не одна камера.

— Я… я просто хотела посмотреть.

Нейт подходит ближе, заставляя меня запрокинуть голову, чтобы сохранить зрительный контакт.

— Просто посмотреть?

Он наклоняет голову набок.

Я киваю, проглатывая язык от неожиданного страха. Зачем я взяла фото? Такой глупый поступок.

— И ты не хотела его попробовать?

— Эм…

Пожалуйста, пусть это будет не из-за сообщения. Я не хочу, чтобы Гриффин был прав.

Никаких минетов для Нейта… никаких «попробовать».

Никаких обнимашек.

Никаких таблеток, чтобы подготовить его член к действию.

Неа. Нетушки.

— Что, если я верну его, и мы просто забудем, что я его вообще брала? Это было просто любопытство, вот и всё. Оно привлекло моё внимание. Моя мама — фотограф. Я… я не знаю. Но…

— Привлекло внимание? — Он смеется. — Мы говорим об одном и том же? Потому что я не понимаю, как ты собираешься вернуть мне последний сэндвич-мороженое.

Дело не в его члене. Слава богу!