Вне спасения
Шрифт:
– Никогда не смей упоминать моего сына! Иначе пожалеешь что на свет родился!
Горло Джонса словно сдавил огненный ремень, который драл все внутри, не давая вздохнуть. Он выставил руки вперед, пытаясь оттолкнуть разъяренную женщину, но Регина не смотря на выпитое ей, была сильна как никогда, и Крюк уже жалел, что пришел сюда. Ему не справится одному, нет.
– Миллс… - прохрипел Крюк.
– Я… всего лишь… хочу …уехать со Свон!
Через какое-то время, ярость вспыхнувшая огнем, стала утихать в сердце Регины и она отпустила пирата. Тот повалился
Регина же отошла в сторону, чтобы налить себе еще выпить в новый стакан. Она не видела, как Крюк тяжело поднялся и поспешил уйти. Но уже выпив, она подумала, что могла лишь его сердца, чтобы не повадно было.
========== Падение. Приговор. ==========
Падаю, падаю, падаю.
Руки разжав, словно в сон.
И измененья не радуют.
Где-то шальной горизонт
Очень не хочется двигаться
Вот бы заснуть навсегда.
Отвоевать себе сына вновь.
Рада бы я, но нельзя.
Падать можно долго и мучительно, и даже не понять, что ты уже добрался дна.
Регина падала долго. Всегда. Но раньше, ее, как, ни странно спасала ненависть к Белоснежке. Сейчас же было точно наоборот. Регина никому не желала причинять зло или боль, что не сказать про других. Белоснежка мечтала, чтобы Эмма уехала с Крюком, и уж тогда бы они разобрались с Миллс кто прав, а кто нет в этом мире городка Сторибрук.
Сейчас Регина поменялась местами с Белоснежкой. Разница была лишь в том, что Мэри Маргарет никого близкого не теряла. Ни так, как Эмма или Регина. Или Голд.
Румпельштильцхен сходил с ума и задумывал похоронить этот город навсегда. Об этом подозревала только Белль, но Френч искусно играла дурочку, прикидываясь тем, кем уже давно не была для Голда. Его половинкой. Как ей казалось, для общего блага. Но факт был в том, что только Эмма понимала, что Сторибрук снова делится на группы светлых и темных, и она совершенно не уверена, так же как и Эмма, что Регина на стороне тьмы, а Белоснежка - на стороне света.
– Ты бы поостерегся играться с проклятьями!
Голд нехотя повернул голову на тон знакомого голоса. Разумеется, он не ждал гостей. Особенно, он не ждал того, кто может нарушить его планы на новую жизнь. И если Белль он мог красиво соврать, но другим врать было сложнее, из-за того, что многие знали, что Темный всегда остается Темным, а значит, где-то посредине света и тьмы.
– Заблудился, пират? Офис Эммы Свон в другой стороне.
Острый подкол только раззадорил Крюка. Тем более, что после визита к Злой Королеве, было бы глупо не навестить и Темного, учитывая их прошлые дела.
– Вообще-то я к тебе пришел.
Голд безмолвно пожал плечами, отмахнувшись.
– А мне с тебя взять нечего, дорогой пират. Да и потом, если мне надо будет, ты и так сделаешь все, что я попрошу.
– А что, если я попрошу?
Голд перестал химичить
– Я не занимаюсь благотворительностью.
– Я - тоже, - поспешил произнесли Джонс.
– Но у меня есть кое-что, что поможет тебе с проклятьем. Сердце.
Голд скорчил какую-то странную гримасу.
– Твое сердце - бесполезный хлам для меня.
– А как насчет сердца Регины? Ты ведь ее как дочь любишь, и как виновницу гибели сына - ненавидишь. Скажи, что я не прав?
Темный на этот раз молчал.
– Брось, это выгодная сделка, Крокодил. Ты получишь сердце Регины, а я получу Свон, с которой и уберусь из этого города навсегда. Проклятье сотрет ей память, и она даже не вспомнит о том, что помогла мне добыть для тебя сердце Миллс. Ты получишь новую жизнь, как и я! Разве это не то, что ты хочешь, Темный?!
На дне стакана как всегда оставался осадок. Регина заметила, что чем больше она поглощала спиртное, тем меньше ее волновало то, что о ней кто-то что-то подумает не так. В сущности, ее никто кроме Свон и не навещал. Хотя Эмма старалась свести все хаотичные посещения к минимуму. После того, как Крюк поведал женщине то, что скорее всего Эмма пыталась скрыть, Регина чувствовала присутствие Свон даже через каменные стены особняка. Сперва это ее раздражала и злило, но постепенно она смирилась с тем, что Эмме, это возможно необходимо. И даже, вероятнее, нужнее, чем Регине. Хотя Регине это тоже было нужно, хотя она ни за что бы не призналась, никому. Даже себе самой. Ей самой нужна была только выпивка, которую она заказывала на дом в коробках. Ее приносил посыльный и оставлял возле двери.
А однажды, вместо посыльного Регина увидела на пороге Эмму.
– Мисс Свон, - неожиданно вспомнила Регина былое обращение к девушке.
– Не знала, что вы работаете посыльным.
Эмма даже не улыбнулась на привычный подкол. Она хмуро смотрела на Регину, держа в руках коробку со спиртным.
– Войдете?
Эмма молча прошла в особняк, вместе с тяжелой коробкой. Она проследила за неровной походной Миллс и крепче вцепилась в свою ношу. Регина похудела, лицо осунулось. И скулы стали острыми, о такие можно порезаться.
– Выпьете со мной?
– предложила Миллс, не смотря в сторону Эммы.
Разлив по стаканам виски, она уже привычно протянула один стакан Свон.
– Иногда, шерифу можно расслабиться. А вы ведь все еще наш шериф.
Странные интонации настораживали Эмму, и она поняла, что не зря тревожилась за Регину. Сейчас было видно, что без спиртного женщина уже не может. Вот причина по которой Эмма осталась в Сторибруке. Вот она перед ней со стаканом виски. В глазах Регины, подернутой белой пеленой, не было даже огонька. Рядом с ней было холодно, как будто зима нечаянно заглянула к ней на посиделки, да так и осталась жить.