Внучь олегарха
Шрифт:
В родном Технилище с привлечением математиков оказалось попроще, кафедра высшей математики почти в полном составе согласилась в проекте создания цифровых моделей поучаствовать — но и тут засада оказалась неслабая. Все они были математиками очень хорошими, но вот все они были «чистыми аналитиками», с численными методами хотя и знакомыми, но весьма «приблизительно». Радовало лишь то, что почти все они были готовы и в новую для них область математической науки нырнуть чуть ли не с головой — но на это требовалось много времени, а не только часы тикали, как мне казалось, с ускорением, но и календарь как-то ускоренно свои листочки переворачивал.
И я сочла огромным везением то, что удалось как-то договориться с мехматом МГУ: в деканате на предложение о сотрудничестве посмотрели весьма положительно и даже пообещали своими силами направить на путь сотрудничества
Но, как говорилось в какой-то уже подзабытой рекламе из «прошлого будущего», мечты сбываются. И скорость сбычи мечт руководство университета очень вдохновила — а к меня стало на одну проблему меньше. Правда, при этом стало на сразу четыре проблемы больше — однако я уже даже как-то привыкла к тому, что сейчас в СССР проблемы решаются изумительно быстро. Любые проблемы…
Мне очень понравилось, как в СССР решали теперь проблемы размещения разных нужных предприятий, и порадовалась, что и мне удалось к этому руку приложить. То есть опять все-таки большей частью язык: ведь это я своим языком сподвигнула студентов МИСИ спроектировать каркасно-монолитные жилые дома. Вроде бы пустяк, но такой дом было несложно выстроить и там, где не было избытка заводов ЖБИ и мощных подъемных кранов — а в результате как раз в небольших городах жилищное строительство развернулось весьма неплохо. И стало возможным не втыкать новые заводы в большие города, в маленьких тоже стало куда новых рабочих селить — а в Госплане, как я узнала чуть позже, товарищи тоже довольно грамотные сидели — и они быстро подсчитали, что в маленьких городах (а особенно в городах, стоящихся вообще на пустом месте) инфраструктура обходится в разы дешевле.
В результате Женька практически покинула общагу: дипломную работу она делала на новеньком Волоколамском оптико-механическом заводе, одновременно исполняя на этом заводе работу главного инженера. Заводик был не очень большой, пока на нем меньше сотни человек работало — но этот завод должен был производить «средства автоматизации для производства полупроводниковых приборов». Пока что из такой автоматизации в природе (не во всей, а только ограниченной границами СССР) был разработанный Женькой станок-манипулятор, производящий распайку контактов на кристаллах по программе, записанной на перфоленте. Замечательный у соседки станок получился, один экземпляр такого уже успешно работал в Брянске, но он годился да изготовления отдельных транзисторов, а для работы, скажем, с микросхемами был грубоват… но это всего лишь вопрос времени. Я, когда Женька уехала налаживать на новом производстве выпуск этих станков, ей намекнула, что если управлять станком непосредственно через вычислительную машину, то можно получить результат и поинтереснее. Можно, но увы — не очень скоро…
А вот на новоселье я к ней в Волоколамск все же съездила, вместе с Валей и Аней (а с Аниными близнецами приехала ее мама посидеть пока). А квартиру Женьке дали как раз в соответствии с новым законом, сразу после того, как она вышла замуж (за своего одноклассника, как она сама, смеясь говорила, «за второгодника»: парень из-за войны один год в школе пропустил). Только «по закону» им полагалась квартира однокомнатная — или «двушка», раз подруга уже почти что с дипломом была, но им дали квартиру уже трехкомнатную: в горсовете решили, что наверняка в молодой семье скоро и дети заведутся.
Мне такой подход особенно нравился — и я не про Женьку, а про «небольшие города»: там с жильем было гораздо проще и местные власти могли себе позволить «определенные вольности». Что же относительно
Пока что рейсы выполнялись на «дугласенках» — шестиместных самолетах Яковлева, но, по словам Аниного мужа, уже со следующего года на линию выйдут «самолеты нового поколения». В студенческом КБ МАИ парни, вдохновленные успехом своего сельхозсамолетика, разработали и новый стеклопластиковый самолет уже пассажирский, и он уже проходил испытания в НИИ ВВС. Почему там — понятия не имею, может и военные на него какие-то виды имели, но самолетик был действительно по всем параметрам лучше, чем Як-6: пассажиров в него помещалось уже десять человек, крейсерская скорость чуть меньше трехсот километров. И выпускаться он тоже должен был на Волоколамском авиазаводе, который был выстроен именно для производства «сельского» самолета. То есть завод назывался «Волоколамским», а выстроен он был после еще довоенного аэродрома у деревни Алферово, в восьми километрах от Волоколамска. И официально он считался «опытным заводом МАИ», а Анин муж, как раз МАИ заканчивающий, на этот завод и распределение уже получил, причем именно как «ведущий инженер по производству пассажирского самолета», так как он в КБ института возглавлял группу проектировщиков планера этой машины.
В целом мне «новый Волоколамск» понравился, но из моих проблем пока лишь одна слегка упростилась: в общаге Женьку официально не выселили, ко мне в комнату никого не подселили и я почти все время там одна обитала. Что сильно помогало «не мешать ночными бдениями при свете» соседке спокойно высыпаться. Но каких-то других серьезных изменений в своей жизни я не заметила. То есть и ночами бдела лишь потому, что днем просто не успевала все дела переделать. А дел — кроме учебы — была просто куча невероятная. Впрочем, даже эта куча от учебы меня отвлечь не могла: мне действительно нужно было очень много всякого постичь. И даже не потому, что я собиралась заняться проектированием тех же ракет — но вот понимать, как они делаются… да и не только они.
До начала зачетной сессии я — благодаря своим ночным бдениям в основном — разобралась, что же в МИФИ такого изобрели мне на радость. И, откровенно говоря, меня это очень удивило: оказывается, мифисты как-то очень буквально восприняли мои «рекомендации» и разработали не просто «прототип вычислительной машины третьего поколения», а настоящий транспьютер. Да, я знаю это слово, и даже знаю что оно означает — и ребята из МИФИ создали именно такой прибор. С высокоскоростной (правда пока всего лишь четырехбитной) внешней магистралью, позволяющей легко и быстро обмениваться данными с «соседями», предусмотрели возможность общего доступа к памяти любого их процессоров всего комплекса, придумали (хотя и довольно простенькую) системы внешних и внутренних прерываний, не позволяющих одному процессору как-то испортить данные, использующимися другим. То есть идеологически они создали действительно компьютер нового поколения (и даже не третьего, уж если на то пошло), но вот его реализация могла кого угодно загнать в глубокое уныние. То есть если даже примерно не знать, что вообще из себя представляют современные вычислительные машины. Но я-то знала, и даже успела кое-какие шаги предпринять, чтобы в это самое глубокое не впасть!
Первого января пятьдесят восьмого года директор НИИ-160 после краткой приветственной речи в адрес своих сотрудников торжественно нажал кнопку на пульте управления новой производственной линии. Действие это было сугубо символическим: после нажания кнопки в небольшом (причем совершенно герметичном) цехе загорелась лампочка и два инженера, облаченные в полиэтиленовые «скафандры», руками достали из контейнера две кассеты с пластинами и вставили эти кассеты в держатели первого автомата производственной линии. Вообще-то даже эта процедура уже не впервые проводилась, только раньше и никакой торжественности не было, да и результат работы линии интересовал лишь специалистов в лаборатории — а теперь все же было запущено настоящее серийное производство!