Внучь олегарха
Шрифт:
— Вы в этом так уверены…
— Абсолютно. Есть такой интересный закон: каждые пару лет микросхемы становятся вдвое меньше, вдвое дешевле и вдвое быстрее. Мне удалось этот период за счет правильного управления тоже сократить вдвое…
— Двенадцать тысяч за машину, которая в сто раз быстрее лучшей американской… Светлана, вы мне принесите, по возможности до конца недели, ваши расчеты по стоимости производства…
— Завтра с утра вас устроит? Я попрошу, чтобы вам все принесли к восьми.
— Хорошо, спасибо, а насчет создания специальных кафедр…
— Я приложу и проект постановления Совмина, у меня все уже подготовлено.
— И мы с вами еще раз, но более детально все обсудим.
— Нет. Через полгода я должна буду передать
Когда молодая девушка покинула кабинет, Николай Александрович нажал кнопку на стоящем на столе телефонном аппарате и, подождав прекращения сигнала зуммера, снял трубку и произнес лишь одно слово:
— Зайдите.
А когда в кабинет зашел генерал-лейтенант госбезопасности, спросил у него:
— Вы все слышали, Павел Анатольевич? И что вы теперь о ней думаете?
— Всё то же. Она говорит куда как меньше, чем знает, а знает она очень много. Даже слишком много. Но вот откуда…
Глава 22
Когда Николай Александрович рассказывал мне о понесенных на налаживание полупроводниковой промышленности затратах, он прекрасно знал, что о величине этих затрат я знаю как бы не лучше него. А еще он знал, что я знаю что он прекрасно знал, что все эти затраты наполовину уже окупились к традиционному весеннему снижению цен на промпродукци. и полностью окупятся до конца текущего года только на производстве телевизоров, а если учесть все области применения транзисторов (не учитывая даже военных отраслей), то уже страна полчила приличные и совершенно внеплановые доходы.
После очередного снижения цен тот же телевизор «Старт» в магазинах продавался уже по тысяче семьсот рублей, причем продавалась уже модель «Старт-3», в которой осталось (если кинескоп не считать) только четыре радиолампы, а вся остальная схема стала уже транзисторной. А кроме Московского радиотехнического завода в Москве телевизоры теперь выпускались и на московском телевизионном заводе «Рубин» (модель немного отличалась, в ней было уже шесть ламп). А кроме Москвы телевизоры производились в Александрове, Горьком (там их выпускали сразу три завода, хотя «официально» считалось, что два), в Новгороде, Воронеже, а Новосибирске и Омске, в Ленинграде само собой, а так же в Баку, Красноярске, Харькове, Минске и даже в Каунасе. Но «лидером проката» стал Брянский телевизионный завод, где приступили к выпуску небольшого (с тридцатисантиметровым всего экраном) полностью транзисторного телевизора под названием «Кристалл». И на каждом заводе (кроме Каунасского) выпуск телевизоров (почти все они были с экраном в тридцать пять сантиметров) превышал сотню тысяч в год и все они теперь продавались по ценам от полутора тысяч до тысячи восьмисот рублей (причем цена определялось большей частью отделкой корпуса), а самые дорогие телевизоры — минский «Беларусь» и московский «Рубин» с трубками по сорок сантиметров стоили чуть больше пары тысяч — и даже пи этом с каждого телевизора страна получала больше сотни рублей «сверхпланового дохода» (по этому поводу было даже специальное — и совершенно «закрытое» — постановление Совмина, обуславливающее такую «повышенную цену» необходимостью срочно компенсировать «сверхплановые затраты», понесенные радиопромом). А ведь кроме телевизоров в продаже появились и транзисторные радиоприемники, проигрыватели для пластинок, разная прочая техника — так что меня рассказ Предсовмина вообще не впечатлил. Даже при том, что я точно знала (а Николай Александрович, похоже, нет) что именно сверхплановые затраты на «создание инфраструктуры» для пяти полупроводниковых заводов слегка превысили
И все это я считала именно по ценам уже «сниженным», хотя немало аппаратуры успели продать и по прежней цене. Но вот на телевизоры Александровского завода цены снижать никто не стал, просто выпуск телевизоров КВН полностью прекратился. А вместо КВНов а Александрове стали выпускать такие же, как и в Брянске, транзисторные телевизоры, продающиеся по той же цене, что и КВНы раньше, то есть по девять сотен. Так же не поменяли цены на легковые автомобили — что, откровенно говоря, народ вообще не расстроило никак. Но то, что не снизились цены на кирпич и цемент для населения, все же народ немного разочаровало…
И меня тоже не особо это порадовало, у меня были довольно интересные планы, связанные с кирпичом, но в любом случае я не собиралась ими заниматься до защиты диплома, а к тому времени или цены все же снизятся, или я еще больше денежек загребу: теперь в каждый выпускаемый телевизор ставилась «придуманная» мною радиодеталька: кремниевый диодный высоковольтный столб. Выпрямитель на двадцать пять киловольт — это вам не хухры-мухры!
Впрочем, от использования столбов в телевизорах я на большие барыши даже не рассчитывала, так «экономический эффект» в копейках выражался, но вот в Бресте их собирались изготавливать уже сильноточные, для применения, например, в электровозах переменного тока — и вот тут уже денежный источник обещал всерьез так заструиться. Но это все — потом, сначала — диплом. А чтобы его защитить, мне всего лишь за полгода нужно сделать работу, которую нормальный человек (то есть не клинический идиот) в состоянии выполнить примерно за пять-десять… веков. И это если брать самые оптимистичные оценки…
Николай Александрович очень каким-то спокойным голосом поинтересовался:
— Что вы имеете в виду под словами «слишком много»?
— Что? А… не в этом смысле. Она знает гораздо больше, чем любая девушка в ее возрасте, хотя очень многое она знает очень поверхностно. Но даже зная лишь какие-то основы, она сразу придумывает, куда это модно применить. Моему сотруднику товарищ Федоров из Фрязино говорил, смеясь, что когда его инженеры попросили объяснить какой-то тонкий момент относительно технологии производства этих ее микросхем, она ответила, причем с явным удивлением от того, что вопрос ей задали: «А чего вы меня-то спрашиваете? Я в этом ничего не смыслю, так что вопросы свои специалистам задавайте». А когда те сказали, что специалистов-то в стране нет, она тем же тоном сказала, что мол вы теперь специалисты, так что сами у себя и спрашивайте. Мы потом проверили: технологии, подобной той, что она фрязинцам освоить предложила, нигде в мире нет, и никто даже не занимается исследованиями в этом направлении. А она не просто ее знала, но и с уверенностью стала ее внедрять!
— А вы говорите «поверхностно»…
— Вот именно: инженеры радиоинститута позже сказали, что предложенная ей схема памяти вообще чудом заработала и она очень обрадовалась тому, что инженеры института сами придумали стабильно работающие варианты.
— Вон, у меня на столе список ее радости лежит, больше восьмидесяти человек она представила к орденам и медалям. А Федорова, кстати, на орден Ленина выдвинула. Он часом не родственник ей?
— Как она часто говорит, даже не однофамилец.
— Это как?
— А… полковник Суворина говорит, что, с ее слов, у директора института дед через ферт писался, а ее прадед — через фиту… или наоборот, не помню уже. Нет, ни малейшего родства. Но Игорь Васильевич, на новой машине вычислительной что-то уже посчитавший, говорил, что тут и «Героя» Федорову дать не стыдно. Так что если меня спросят, то я предложение Светланы Владимировны поддержу.
— Не спросят, но за информацию спасибо. И еще, Павел Анатольевич, если вы что-то странное заметите…