Внук доктора Борменталя
Шрифт:
— Противостолбнячную сыворотку, немедленно, — распорядился Самсонов, адресуя указание Дарье Степановне.
— Уж кончается. Не первый случай, — сказала она.
— Дразнить не надо животных, — сказал Борменталь.
— А я и не дразнил, — сказал Пандурин. — Но я его, гада, пристрелю. Сукой буду.
Больного увели на укол. Самсонов закурил.
— Однако ваш эксперимент дорого обходится обществу… — заметил он язвительно.
Не успел Борменталь возразить, как в ординаторскую несмело ступил участковый Заведеев с бумагами
— Дмитрий Генрихович, так что показания снять, если можно… — проговорил он. — С глазу на глаз.
Коллега Самсонов, пожав плечами, удалился.
Участковый выложил перед Борменталем бумагу. Это была типовая форма № 9 для прописки.
— Я Дружкова прописать должен… И паспорт выдать. Все сроки прошли.
— Но вы же знаете, что я здесь ни при чем. Василий живет у себя в конторе. Мы с ним и видимся редко, — сказал Борменталь.
— В конторе прописать не могу. Нежилой фонд. Он сам здесь ваш адрес указал, — участковый ткнул в бумагу.
— Ну тогда прописывайте, в чем же дело… — с неохотой сказал Борменталь.
— Да как же, как же?! — заволновался участковый. — Мало того, что свидетельства о рождении нет, это бог с ним, наука жертв требует. Но посмотрите, что пишет, подлец!
Борменталь вгляделся в листок. В графе «национальность» стояло — «собака», в графе «место работы, должность» — «Кооператив “Фасс”, маугли».
— Что это за маугли такое? Сумасшедший он, Дмитрий Генрихович. Надо его засадить. Вы бы потолковали с Марком Натановичем.
Марк Натанович был районный психиатр. Борменталь представил себе разговор с психиатром по поводу умственных способностей собаки и тяжело вздохнул.
— Это не все еще, — участковый перевернул страницу. — Вот. Сведения о родственниках. Отец, мать — прочерк. Брат — Борменталь Дэ Гэ…
— Чего-чего? — взвился Борменталь.
— …Это вы, значит. А дальше сестры — Борменталь Марина и Борменталь Елена. А себя записал Василием Генриховичем! — победоносно закончил Заведеев.
— Ну, это уж слишком! — вскричал Борменталь, вскакивая на ноги. — Надеюсь, вы понимаете, что это абсурд? Как он это мотивирует?
— Говорит, что человек человеку — друг, товарищ и брат.
Борменталь задумался.
— Ладно. Оставьте это мне. Я сам с ним разберусь, — сказал он, пряча анкету в свой портфель.
В ординаторскую, как-то потупясь, вошла Катя, пряча за спиной лист бумаги.
— Что тебе? — недовольно спросил Борменталь, все еще злясь на дурацкую анкету.
— Вот, Дмитрий Генрихович, — она протянула ему заявление. — Ухожу по собственному…
— Этого не хватало! — вскричал Борменталь, бросив взгляд на заявление. — Катюша! У нас каждый человек на счету! Медсестры днем с огнем не найдешь!
— Зарплата маленькая… — смущаясь, сказала она.
— Где тебе больше дадут? В город будешь ездить?
— Василий обещал пятьсот. К нему иду, в кооператив.
— Василий?!
— Вот вам, пожалуйста. Скоро все в собаки подадимся, —
— Почему в собаки? — вспыхнула Катя. — Я собакой становиться не собираюсь. Людям бы больше платили! — и она выбежала из ординаторской.
Борменталь оделся и вышел в коридор. Заведеев следовал рядом. Навстречу шла бригада ремонтников со стремянками, кистями, красками.
— Где тут у вас операционная? — осведомилась женщина-бригадир. — У нас наряд.
— Наконец-то! — обрадовался Борменталь. — Ступайте прямо и направо, найдете там Дарью Степановну, она вам отомкнет. От кого наряд? От райздрава?
— От кооператива «Фасс», — ответила бригадирша.
Борменталь спешил домой, не отвечая на приветствия встречавшихся на пути собак-кооператоров, которые виляли хвостами и подобострастно взлаивали, завидев брата шефа. Собаки попадались повсюду — поодиночке, парами, группами — и настроение у них было превосходное. По направлению к больнице проехали странные сани, сооруженные из четырех детских санок, накрытых помостом, на котором возвышались горой картонные коробки с кафелем. Сани волокла упряжка из шести собак, а управлял ими мальчик лет одиннадцати, шагающий рядом.
Дома Борменталя ждал новый удар. В комнате Алены на столе он увидел новенький персональный компьютер с цветным монитором, за которым сидела дочь, прилежно набирая какой-то английский текст. Марина тоже была дома в состоянии, близком к истерике.
— Полюбуйся, что ты натворил! — встретила она Дмитрия, указывая на компьютер. — Прямо не жизнь, а… собачья свадьба!
— Что это? Откуда? — спросил Борменталь.
— Привезли утром. Какие-то люди с собаками. Подарок кооператива «Фасс»…
— Не подарок, мама, а оргтехника для выполнения работ, — унылым голосом отозвалась Алена, не прекращая работы. Как видно, спор тянулся уже долго.
— Пускай оргтехника! Я не хочу никакой оргтехники от этой своры!
— А это не тебе. Это мне, — отозвалась Алена.
— Она подрядилась переводить им на английский какие-то тексты, — объяснила наконец Марина. — За деньги! — возмущенно выкрикнула она.
— А по-твоему, нужно за спасибо? — огрызнулась Алена.
— По-моему, это вообще не нужно!
— Зачем сторожевым собакам английские тексты? — спросил Борменталь.
— Папа, ты ничего не знаешь. Ты сходи и посмотри, что там у Василия Генриховича происходит, — сказала Алена.
— Генриховича?! — взревел Борменталь. — Я ему покажу Генриховича! Дай мне поесть, — обратился он к жене.
— А ничего нету, Митя.
— Как?
— А вот так. Дружков скупил все продукты, кормит своих псов. Мясом!
— Неправда, — буркнула Алена.
— Я тебе скажу, Митя, это сращивание партийной и теневой мафии, — зашептала Марина. — Васька ходит к Швондеру, поет с ним революционные песни, а сам уже все скупил. Продукты скупил, дома скупил, сейчас на землю зарится…