Внутри ауры

Апосту Александр

После этого он, не сказав больше ни слова, отправился обратно к вертолету. Кирилл с Машей поверили в обещание Молдована и засмеялись своим предрассудкам в лицо. Они знали, что у него все получится и воин обуздает любую стихию. Влюбленный в небо пилот занял свое почетное место и энергично перевел механизм в рабочий режим. Он помахал дорогим друзьям на прощание рукой и взмыл в воздух. Вертолет, сопротивляясь ветру, храбро и страстно воспарил над океаном и унесся в центр бури.

Кирилл с Машей провожали влюбленными взглядами случайного спутника своей жизни. Они не чувствовали досады, ибо четко ощущали неразрывную связь между ними, скрепленную общим прозрением.

— Кажется, это новый этап, — заявил ободряюще Кирилл.

— Отсюда можно начать бороздить тихоокеанское побережье, — согласилась Маша.

— Погнали

купаться?

— Погнали.

Медленно и осторожно они направились по крутому спуску вниз. Словно благословленные пророки или напрочь свихнувшиеся бездомные с одной книгой в руках они пробирались сквозь заросли, дождь и холод к своей цели. В тени деревьев становилось полегче. Слоеные кроны листьев и широкие стволы деревьев укрывали от ветра и зноя. Без усталости, опасения и сожаления ребята шли по незнакомой местности, встречая на тропе мусор, выброшенную одежду, сгнившие доски и ржавый метал от какой-то постройки. Позади виднелась петляющая дорога к ущелью, над которым тянулась арка моста; она оставалась единственным ориентиром. Травянистое покрывало плавно перешло в песочное покрытие. Впереди ждал каменный коридор, из которого выглядывал необъятный океанский холл.

— Мы добрались до Биг-Сюра, — напомнила Маша, ласково потирая ладонь Кирилла.

— Эх, — иронично махнул Кирилл, — надо было Антохе держать язык за зубами. Вон куда забрались.

Маша посмеялась и толкнула Кирилла в плечо.

— Тебе не холодно?

— Нет. А тебе?

— Тоже.

Оставляя на песке следы, парочка проложила путь до самого пляжа. Несмотря на серость и суровость погоды, долгожданная картина оказалась потрясающей. Где-то в глубине души странники верили, что еще смогут насладиться пейзажем в тихую погоду. Маша остановилась на месте, смотря по сторонам. Волны разбивались о каменные глыбы и превращались в пену и брызги. Над местом крушения кружили дикие бесстрашные чайки, разрезая общий шум своими возгласами. Природный парк тянулся шероховатой скалистой стеной вдоль океана на далекие километры. По этому побережью, полагаясь на географические знания, можно было дойти до самого края Калифорнии. Кирилл снял обувь и кинулся босиком к воде. Океанские волны зарождались далеко в океане и настигали берега уже мощными внушительными убийцами. Закатав штаны и перешагнув выброшенные штормом на песок водоросли, парень забрался по колено в воду и крикнул девушке:

— Оказывается, Тихий океан холоднее, чем Атлантический…

Но Маша уже не слышала, что говорит Кирилл. Она лишь воспринимала этот голос, как нечто приятное и до боли родное. Над океаном разрасталась черная дыра из туч, позади шелестели под силой ветра зеленые лужайки, но не содрогались под напором горные хребты. Она это уже видела когда-то. Самый первый припадок. Самая первая аура. Она снова внутри нее. Круг замкнулся. Пустота начала пробираться и окутывать тьмой реальность. Маша почувствовала первые капли дождя, слышала любимый голос и шум моря, но черная бездна поглощала сознание. Девушка теперь с ней одно целое. Пустота, как божество, живет в ней. Через секунду Маша покинула Биг-Сюр и отправилась в небытие.

4.

Картина перед глазами стояла размытой. Хотелось протереть слипшиеся веки руками, но конечности совсем не слушались. Отдаленной тугоподвижной мыслью Маша поняла, что находится в тепле. Последние события перемешались в полной путанице, хронология которой тщетно обрывалась. Но все-таки получилось сосредоточиться и выйти из мутного сна. Девушка лежала в постели. На ней была какая-то пижама. Из руки торчал катетер и внутривенная система. Стойка с капельницей. Помещение больше всего похоже на медицинскую палату. С улицы доносились звуки ливня, сокрушающего карниз. Маше на секунду померещилось, что мозг с ней сыграл злую шутку и она находится сейчас после первого приступа эпилепсии в Бурашево. Но нет. Голова медленно повернулась и взгляд наткнулся на Кирилла. Чумазый и лохматый парень устало клевал носом на стуле. На тумбочке лежала влажная и потрепанная книга-индиго. Кириллу выдали халат для посещения, но тот все равно не смог скрыть грязный неопрятный вид. Его рука лежала на покрывале, инстинктивно потягиваясь к девушке. Маша почувствовала благодарность и невыразимую любовь к верному спутнику. Она ползком подобралась своей ладонью к его пальцам. Парень вскочил от прикосновения и возбужденно начал

оглядываться вокруг красными глазами. Заметив, что Маша пришла в себя, он мигом наклонился к ней на максимальное близкое расстояние.

— Машуль… Машуля! Как ты?! Господи! Слава Богу! Пришла в себя! Господи! Как я рад! Ну как ты?!

Девушка не в силах была быстро реагировать. Все тело будто лишилось энергетического заряда. Мышцы настолько обмякли, что походили на желе.

— Ты не двигайся! Будь осторожна! С тобой все хорошо! Все будет замечательно! Верь мне!

— Где… Где мы?

— Все хорошо, — откликнулся бодро Кирилл, — мы в больнице… Ты находишься под присмотром врачей…

Маша повернула голову в противоположную сторону и блеклый свет из окна озарил ее бледную кожу и ярко очерченные фиолетовые круги под глазами.

— Что… что, — ощущала она в голове препятствующие запинки. — Что произошло? Произошло что-то?

Кирилл гладил ее руку.

— Мы дошли до пляжа Биг-Сюра и у тебя там случился припадок… Я надеялся, что он пройдет, как и прежде, но этот не заканчивался… Ты не приходила в себя… Судороги прекращались на пару минут, но затем повторялись снова… Я очень испугался и вместе с тобой отправился через лес к дороге… Нам очень повезло, потому что одна из проезжавших машин сразу затормозила. Водитель попался сообразительный, несмотря на всю ту чушь, что я нес… Он быстро доставил нас в ближайший город и здесь уже тобой занялись врачи… Всю ночь я просидел возле приемного, так как меня отказывались пускать… Но потом я их достал, и они уступили…

Маша хлопала вяло ресницами и внимательно глядела на парня.

— Не переживай… Врачи сняли приступ… Они ввели много капельниц с нужными препаратами… Тебе должно стать совсем скоро лучше…

Девушка еще раз осмотрела пустое одинокое помещение. До окна долетал шум городской жизни. Судя по отголоскам, высота больницы была внушительная.

— Как ты? Как ты? Скажи, как ты, — стереотипно повторяла ослабленно Маша.

— Все хорошо, — быстро откликался Кирилл. — Со мной все нормально. Я им здесь такой переполох устроил, что за тобой глаз да глаз будет. Пусть знают наших, эти американцы…

Парень пытался сгладить беду напускным юмором и как-то развеселить Машу. Но та оставалась безэмоциональной и словно не понимала шуток, все так же глупо озаряясь по сторонам.

— Когда… Когда мы пойдем? Пойдем отсюда…

— Машуль, надо чуть-чуть полежать… Полечиться…

В черепной коробке раздался очередной щелчок и грянул пустой белый шум.

— Где… Где мы?

— Не знаю, — приглаживал ее волосы защитник. — Какой-то город…

— А место…

— Больница, — волнительно продублировал информацию Кирилл.

Вдруг спокойствие в глазах Маши перешло в испуг, она словно увидела перед собой что-то страшное. Зрачки начали закатываться и тело вновь схватили судороги. Тьма не уходила далеко и вновь окутала сознание.

— Маша! Маша! — доносилось со стороны. — Врача! Скорее врача…

…

Когда Маша в следующий раз открыла глаза, то обнаружила, что палату заливает нежный розовый свет заката. Капли дождя еще редко ударялись о поверхность стекла, но все-таки солнце пробилось сквозь мрачные тучи. Буря прекратилась. Девушка уже ориентировалась в пространстве и могла вспомнить некоторые сведения о местоположении. Еще она осознавала, что ее припадки следовали друг за другом. Тот самый неблагоприятный прогноз, о котором предупреждал первый врач. Ее тело больше не боролось с пустотой, а приютило ее. Девушка не чувствовала боли, печали или сожаления. Она приняла и смирилась со своей участью. Единственное, ради чего она возвращалась в реальность — это уставшие глаза, которые в данный момент тихо и молча смотрели на нее. Кирилл не спал и караулил благополучие Маши. Даже когда девушка пришла в себя, он не шелохнулся, чтобы лишний раз ее не тревожить и не провоцировать приступ. Он просто встретился взглядом и прикрыл своей рукой ее ладонь. Они смотрели друг на друга, не отрывая глаз и все абсолютно понимая. Оба дали обещание не сдаваться до самого конца, но выделенное время истекало. Так в тишине и отблесках заката парочка наслаждалась своей нездоровой идиллией. Маша с любовью смотрела на родного человека, с которым так многое прошла. Больше всего на свете ей не хотелось, чтобы он переживал за нее и чувствовал страдание. Она собрала остатки сил и глухим сбивчивым шепотом прервала тишину: