Во мраке Готэма
Шрифт:
Вчера я узнал, что Алистер организовал в здании своего центра кухню, которой управляла миссис Либ – ответственная женщина, приехавшая к Алистеру из Англии для мелкой бумажной работы и уборки помещений в исследовательском центре.
Когда Колумбийский университет впервые получил корпус в этой части города, эта кухня стала необходимостью, ведь в округе не было ни одного заведения для обеда. Это теперь здесь начали появляться рестораны и кофейни и стало гораздо удобнее.
Кабинет Алистера был пуст, но на первом этаже в холле работали Фред Эббингс и Том Бакстер.
–
– Я думал, он заляжет на дно, - сказал Том. – Он тот, кто бежит и прячется, а не следит за расследованием с близкого расстояния. Интересно, считает ли он, что у вас есть улики, доказывающие его причастность к убийству?
– А если и так, - шмыгнул носом Фред, - почему его это заботит? Майкл никогда не задумывался о будущем. Он жил сегодняшним днём. Именно поэтому сегодняшнее нападение, к примеру, кажется мне выходящим за рамки его характера. Оно предполагает определённую долю предвидения и планирования – черт характера, которые, как я всегда считал, у Фромли отсутствуют.
– Ему хватило получаса, чтобы спланировать и осуществить нападение, - вмешался я. – Это не так уж и много времени. А ещё надо было спланировать, как найти в округе Тендерлойн человека, который согласиться на подобное за пару долларов.
Все молчали. Я сменил тему и спросил:
– Вы видели Алистера?
– Он приходил сюда утром, - пожал плечами Фред. – Мы пересматривали записи о наших разговорах с Фромли за август этого месяца. Я как раз перечитал один из таких разговоров – обсуждение Майклом нового видения наяву. Что примечательно, в этом сне он впервые убил себя и пытался избавиться от собственного тела.
Фред гордо вскинул голову.
– В то время я посчитал это прекрасным знаком – доказательством того, что он преодолевает своё прежнее «я».
Я уставился на него, не веря своим ушам: для меня это звучало, как необдуманная чушь. Неужели он действительно считает, что подобные случаи помогут мне определить местонахождение Майкла Фромли?
– Да, ты всегда считал, что он пытается уничтожить и похоронить свои жестокие импульсы, причём буквально, - мягко произнёс Том и сменил тему. – Послушайте, Зиль, у вас был сложный день. Дайте мне список посещённых Фромли ресторанов, который предоставила вам Клара Мерфи, и позвольте мне самому проверить их сегодня вечером.
К тому времени, как я снова присоединился к Изабелле в комнате для совещаний, миссис Либ принесла нам поднос с супом и хлебом.
– Спасибо, - благодарно отозвался я. – Алистер ушёл до конца дня?
Я откусил кусок великолепного мягкого хлеба. Миссис Либ подогрела его вместе с супом.
Женщина усмехнулась:
– Да вы по нему скучаете. Сегодня он отправился на званый ужин, а вечером идёт в оперу. Заказал ложу, как и всегда. Сказал, что не может пропустить сегодняшнее пение Карузо46.
– И не оставлял никаких сообщений?
Миссис
– Через меня – точно нет. Простите.
Чем Алистер занимался весь день? За сегодня я с ним ни разу не переговорил, несмотря на то, что предполагалось, что он будет оказывать максимальную помощь в моём расследовании.
– Так уж работает Алистер, - произнесла Изабелла, глядя на меня понимающе. – В душе он одиночка, особенно когда задумывается над очередной сложной задачей. И когда он найдёт её решение, то снова объявится. Я видела, как он поступает так снова и снова. К тому же, - улыбнулась она, - на этот день он одолжил вам меня.
– Справедливо, - согласился я.
Изабелла мне очень помогла, хотя если уж говорить начистоту, встретились мы с ней сегодня совершенно случайно.
– Саймон, вы ранены! – у Изабеллы мгновенно поменялось выражение лица, и она, не отрываясь, смотрела на мою правую руку.
Я опустил взгляд и не заметил ничего необычного. А потом осознал, что она никогда прежде не могла видеть моё старое ранение, потому что на мне всегда был пиджак или пальто.
Они скрывали увечье – или точнее, делали его не таким заметным. Но сейчас я сидел в одной рубашке, и стало очевидно, что моя правая рука висела вдоль тела под странным углом и плохо двигалась.
– Это старая травма, - поспешил я успокоить Изабеллу, - хотя, должен признать, что после сегодняшней схватки она стала сильнее болеть.
– Как это случилось? – спросила девушка, подув на ложку супа, пытаясь его остудить.
– Профессиональная небрежность, - сухо ответил я. – Кость была сломана в одном месте и размозжена в другом, а врач, который мной занимался, неправильно её сопоставил. И не заметил этого, пока не стало поздно. Конечно, это не полностью его вина. На него свалилось столько пациентов…
Мой голос охрип, и я замолчал.
– В любом случае, чего уж сейчас вспоминать. Меня мучают артритные боли, особенно в холодное и сырое время года, и силы в правой руке заметно поубавилось. Но я почти всегда справляюсь.
– Уверена, её можно вылечить. Или, по крайней мере, улучшить функцию.
– Конечно, можно. Хирургически. Но хирургия – это время и деньги, а на выходе – никаких гарантий. Я и так неплохо справляюсь. К счастью, я левша.
Я улыбнулся, пытаясь развеять мрачную атмосферу. Но, похоже, Изабелла интуитивно поняла, что за всем стоит некая более жуткая история, и я готов ей её рассказать.
Её карие глаза встретились с моими:
– Вы получили это ранение на службе?
Кто-то постучал в дверь.
– Что-то вроде того. Думаю, эту историю я расскажу вам в другой раз.
Я поднялся, пересёк комнату и открыл дверь, приглашая Горация Вуда войти.
– Я просто принёс пару записей для профессора Синклера. Думал, что он здесь, с вами, - пояснил Гораций. – Вот мои заметки о том, что я выяснил о политической активности Сары из университетской газеты и от однокурсников, - Гораций колебался. – Может, в таком случае, вы их посмотрите вместо профессора?