Во власти черных птиц
Шрифт:
Укромная дверь, ведущая в вестибюль, с грохотом распахнулась. В студию, спотыкаясь, ввалилась миссис Эмберс. Она обеими руками держалась за живот, пряди темных волос упали ей на глаза.
– Джулиус, мне нужна твоя помощь, – произнесла она.
– Господи. – Джулиус опустил вспышку. – Грейси, выведи их отсюда.
Бросившись к матери, он схватил ее под руку, намереваясь вывести из студии.
– Вам нужно сейчас же уйти.
Грейси подала мне пакет Стивена и подтолкнула в спину, вынуждая двигаться быстрее.
Я
– Что случилось с миссис Эмберс?
– Пожалуйста, уходите.
– Когда нам прийти за фотографией? – спросила тетя Эва.
– Не знаю. Может быть, в понедельник утром.
Грейси открыла дверь и снова подтолкнула меня.
– Мы прерываем прием по семейным обстоятельствам, – крикнула она столпившимся у крыльца людям. – Духи дали нам понять, что они нуждаются в отдыхе. Приходите в другой день.
Она выволокла из студии замешкавшуюся тетю Эву и захлопнула дверь перед всеми нами.
Одетые в черное люди обеспокоенно зашумели.
– Эй, ты, потаскушка, что вы там сделали? – спросила та же крупная женщина, которая ранее столкнула тетю Эву со ступенек. – Почему вы все испортили для остальных?
– Это Мэри Шелли Блэк, – произнесла молоденькая брюнетка у нее за спиной. – С ней нельзя разговаривать таким тоном.
– Да будь она хоть Мэри, королева Шотландии. Я прождала четыре часа, чтобы получить фотографию с моим бедным Гарольдом, а она взяла и все испортила.
– Я ничего не портила…
Тетя Эва схватила меня за руку:
– Бежим!
– Чтобы убедить их в том, что мы действительно в чем-то виноваты?
– Беги!
К нам уже приближались двое крупных мужчин из конца очереди, и выражения их лиц не сулили нам ничего хорошего, поэтому я ее послушалась. Воспользовавшись тем, что мои ноги были обуты в скаутские ботинки на двойной подошве из дубленой кожи, я промчалась по лужайке, а затем побежала по тротуарам прибрежного квартала, пока Океанский бульвар не остался далеко позади.
Мы остановились, только запрыгнув на подножку трамвая, но я еще долго не могла успокоиться. Сидя на деревянной скамье рядом с тетей, я прижимала к груди подарок Стивена.
– Что все это значит? – спросила я, пытаясь перевести дух. – Что случилось там, наверху, с миссис Эмберс?
Тетя Эва хватала воздух ртом и прижимала руку к боку, пытаясь унять в нем боль.
– Не знаю. Но я уверена, что постоянные встречи со скорбящими родителями и супругами… и беспокойство об ушедшем на войну ребенке… кого угодно доведут до нервного срыва.
– Бедняжка кузина Грейси была встревожена, как перепуганная мышь.
– Бедняжка кузина Грейси переболела гриппом и выжила. От лихорадки у нее поседели и выпали волосы. Поэтому она и ходит в парике.
– Это был парик?
Тетя кивнула.
Я судорожно сглотнула.
– Я была готова поверить, что со всей этой спиритуалистической
Тетя Эва ерзала на сиденье, но не призналась в том, что дом Эмберсов вывел ее из равновесия. Мне уж точно было не по себе. Я начинала понимать, почему Стивену так не терпелось уехать из дома.
Я опустила пакет на колени и провела пальцами по собственному имени, выведенному почерком, который я обожала и который отражал художественную натуру его обладателя. Ш в Шелли и Б в Блэк казались почти чувственными. Мое странное зловещее имя в его исполнении всегда превращалось в нечто лирическое и красивое.
Я заметила, что шнурок, скрепляющий пакет, с одной стороны ослаб, как если бы кто-то уже отодвигал его в сторону, чтобы изучить содержимое. Бумага также была слегка надорвана.
– Мне кажется, пакет кто-то уже вскрывал. Как ты думаешь, это был Джулиус?..
– Мэри Шелли…
Мое имя сорвалось с губ тети тихим стоном.
Я отвернула надорванный край упаковки и вытащила фотографию в рамке. На мгновение я даже перестала дышать. Тепло разлилось по моему лицу и груди, распространившись до кончиков пальцев рук и ног. Завязки моей маски натянулись над широкой улыбкой.
В качестве своего последнего подарка перед тем, как уйти на войну, Стивен, зная о моей любви к электричеству, подарил мне фотографию молнии, зигзагом вонзающейся в сумрачное ночное море.
Глава 5. Призрачная фигура
Я не планировала вешать какие-либо украшения на стены своей спальни в доме тети Эвы. Это означало бы признать, что Сан-Диего предстоит надолго стать моим домом.
Впрочем, в воскресенье, на следующий день после визита к Эмберсам, мне не оставалось ничего, кроме как повесить молнию Стивена на золотистые обои неподалеку от изножья моей кровати. Я заручилась разрешением тети Эвы вбить в стену два гвоздя и повесила обе фотографии Стивена – бабочку и молнию – рядом. Никакой записки в пакете не оказалось, и я была уверена, что ее забрал Джулиус. Но снимок наконец-то попал ко мне в руки.
Я обнаружила, что Стивен зачеркнул несколько слов в правом нижнем углу. Возможно, это было отвергнутое им название. Между золотисто-белыми барашками, бороздящими поверхность океана, он написал одну из своих анаграмм:
РОМПОТИС
Я щурилась и составляла из этих букв другие слова. Ром. Тис. Сим. Но ни одна из полученных в результате моих усилий фраз не была похожа на название снимка мощной грозы над Тихим океаном.
Тетя Эва постучала в открытую дверь и впорхнула в комнату.