Во все Имперские ТОМ 5 Наследие
Шрифт:
Я осмотрелся — площадь перед собором была полна людей. Агенты Охранки среди них наверняка были, ну да и плевать. За мной же все равно Охранка не следит, как я надеялся, по крайней мере. Да и сесть на хвост Кабаневичам, которые умеют телепортироваться — задачка, которая не по зубам даже Охранке.
И в любом случае сейчас надо действовать быстро. Счет шел на часы, или даже на минуты. Собственно, я был удивлен, почему Охранка до сих пор не расколола Корень-Зрищина. Судя по всему, у них там что-то пошло не так…
Через пару минут я уже вошел в роскошный
— Меня ожидает нойон Батый.
— Да, да. Проходите, пожалуйста. Двести двадцать второй номер.
Интересно, зачем Чен взял себе этот номер? Наверняка какой-то загон, связанный с красивыми цифрами, китайцы вроде такое обожают.
Поднявшись на второй этаж, я прошелся по коридору, отделанному дубом и толкнул нужную дверь, которая оказалась не заперта.
Китаец Чен, скрывавшийся под именем монгольского нойона Батыя, сидел на двуспальной кровати по пояс голый, какая-то юная красавица массировала ему спину, а сам Чен курил тонкую сигариллу и потягивал голландское ледяное пиво.
Неплохо устроился, что тут сказать. Я бы тоже так устроился, если бы мне просто так кто-то дал много денег.
— Входи, лаовай, — поприветствовал меня Чен, — Входи, мы уже закончили. Но если бы ты вошел десятью минутами раньше — клянусь, я бы разрубил тебя пополам.
Меч Чена стоял в ножнах, прислоненный к кровати, пистолет в кобуре лежал рядом на тумбочке.
Я не без удовольствия оглядел юную леди, развлекавшую китайца, та была совсем голой, её белье и шмот, видимо сорванные в порыве хорошо оплаченной страсти, валялись по всей комнате.
— Барышню отпусти, — посоветовал я, — Надо обкашлять важные вопросы.
— Вон, — приказал Чен девушке.
Та пробормотала что-то по-французски, Чен достал из кармана висевшего на стуле пиджака бумажник и швырнул барышне пятьдесят рублей.
— Не много ли? — усомнился я.
— Нет. Её обучали искусству любви в Париже, и она на самом деле многому научилась и честно отработала, — заверил меня китаец.
Девушка начала было одеваться, продолжая при этом развлекать Чена своими соблазнительными движениями, но я просто пихнул ей в руки все её вещи и выставил в коридор со словами:
— Простите, мадам. Я человек женатый, мне жена запрещает на такое смотреть.
— Rustre! — выругалась девушка, но я уже захлопнул за ней дверь.
— Как ты, собственно, притворился нойоном? — спросил я Чена, — Ты же даже магией не владеешь.
— Я владею деньгами, которые мне дал твой трусливый граф Мухожуков, — пояснил Чен, — Они способны решать вопросы не хуже магии, лаовай.
— Понимаю, — кивнул я, — И ты, конечно же, хочешь заработать еще больше денег…
— Нет, — перебил меня Чен.
— Нет?
— Нет. Я обдумал твое предложение, лаовай. Оно мне неинтересно.
— Эм… — я даже несколько растерялся, вот это сейчас было очень некстати, — Но деньги будут большими, Чен.
— Дело не в деньгах, — отрезал китаец, — Я просто не буду помогать лаоваям. Вот и все. Ваши дела — ваши дела.
Я вздохнул. Вот это уже совсем паршиво. Если Чен мне сейчас не поможет — я уже завтра наверняка буду болтаться на виселице, вместе со всеми моими друзьями. А такой вариант меня совсем не устраивал, а плана Б у меня нет…
Я уселся на обитый красным бархатом стул и заявил:
— Ну что же. Дело твое, конечно. Но подозреваю, что Император будет очень доволен твоим решением, Чен. Ты сейчас сделал ему отличнейший подарок.
— Мне плевать, — буркнул Чен, отхлебнув пива, — Даже не пытайся, лаовай. Не лезь ко мне с этими глупостями. Я срал на вашего Императора, срал на твой пилюльный бизнес. Меня все это не касается.
— Ну а на Китай ты тоже срал?
— Нет, — покачал головой Чен, — Но в Китай мне ход закрыт. Там меня убьют.
— И что же ты намерен делать?
Чен бросил печальный взгляд на свой меч в ножнах, потом произнес:
— Триада хранит клятвы. Когда триада не может соблюсти клятву — триада умирает. Вот, посмотри, лаовай…
Чен указал на свою могучую накачанную грудь, где среди кучи других татуировок, была наколота сосна:
— Соншу… Как это называется по-русски…
— Сосна, — подсказал я.
— Да. Сосна. Знак Конфуция, символ верности. Мой бизнес разгромлен, мои друзья сбежали, ваш Император уничтожил Петербургских триад. Мне некому больше быть верным, а значит незачем и жить.
— Ну а как насчет мести? — поинтересовался я, — И как насчет отмены черты оседлости для китайцев, чтобы китайская мафия снова могла возродиться из пепла и расправить крылья, как Большой Дракон?
— Что? — Чен хохотнул, — Большой Дракон? Что ты несешь, лаовай? Не пытайся сойти за своего, это выглядит потешно. Тех, кто набивается к триадам в друзья, мы обычно убиваем. Друзья нам не к чему.
— Так я не набиваюсь в друзья, — пояснил я, — Просто так уж вышло, что у нас с тобой общие враги. Конкретно — человек, который зовет себя Павлом Вторым. Я просто напомню, что черту оседлости для китайцев провел именно он. И он же ввел блокаду Китая. И его же стараниями там сейчас начинается натуральное антироссийское восстание, это он довел до этого. А вот чем это восстание кончится — зависит только от тебя…
Чен на это громко фыркнул:
— Ха! Лаовай делает вид, что ему не плевать на… Как вы там это называете? Желтороссию?
— Да мне плевать на Желтороссию, — заверил я Чена, — Мне не плевать на моих друзей. Которых Павел Второй собирается вздернуть. А еще мне не плевать на то, что русский престол захватил узурпатор.
— Что? — Чен уставился на меня.
— Царь ненастоящий, — пожал я плечами, — Это двойник. А настоящий Павел хрен знает где, возможно что уже даже мертв. Так что наши интересы здесь сходятся, Чен. Ты хочешь насолить самозванцу, и я хочу. И вместе мы можем это сделать. И я не знаю, что сказал бы по этому поводу Конфуций, но я уверен, что сражаться с врагом до последнего вздоха гораздо достойнее, чем взять меч и выпустить себе кишки.