Во все Имперские ТОМ 5 Наследие
Шрифт:
До Павловска мы долетели минуты за четыре.
Неплохо, выходит, что за одну минуту полета я заплатил суммарно чуть больше десяти тысяч рублей. Пожалуй, это самый дорогой перелет в моей жизни, даже в моих обеих жизнях. Особенно с учетом того, что рубль тут крепче, чем в моем родном мире раз в сто.
Когда мы заходили на посадку, я уселся на гроб и уставился в иллюминатор, там было на что посмотреть. Вырванный из земли и подвешенный в воздух Павловск сверху казался гораздо больше, чем с земли — настоящий летающий континент.
Большую
Огромная тень, которую Павловск бросал на циклопическую дыру в земле под городом, скоро исчезла из виду, мрачные осенние небеса, заполненные тяжелыми тучами, стали как будто ближе.
Когда вертолет приземлился, и я наконец вывалился из него, мотая головой, чтобы рассеять шум в ушах, я убедился, что Павловск в общем-то ничем не отличается от обычного городка. Дышалось здесь также, как и внизу, да и вообще увидеть, что город парит в воздухе, можно было, только подойдя к самому его краю.
На Павловском аэродроме, как меня и предупреждали, была вторая таможня, но тут уже никто не требовал никаких документов и багаж не осматривал. Офицер Багатур-Булановской ЧВК просто бегло глянул на гроб, выслушал мою цель визита, записал меня в ведомость и свалил.
Я же заказал себе грузовик, воспользовавшись теми копейками, которые оставались у меня на электронном счету. Честно говоря, все мои сто тысяч приданого, полученного от бати Головиной, ушли на сегодняшнюю спецоперацию почти полностью. Так что я опять был нищ, но твердо был намерен исправить эту ситуацию в ближайший же час.
Заказанный мною грузовик оказался полным дерьмом, пыльным, грязным, древним и чуть не ли не рассыпавшимся на глазах. Грузчиков к нему не прилагалось, так что мне пришлось активировать ауру и лично затащить гроб в кузов, от чего я чуть не надорвался.
Минут через двадцать мы уже подъезжали к Павловскому кладбищу, самому дорогому и понтовому во всей Империи.
Дорога к кладбищу действительно вела отличная, широкая и без единой ямы или трещины, а вот местность вокруг была дикая — все заросло кустарником и мелким лесом. Как мне было известно, Павловск был одним из немногих мест на континенте, где можно было увидеть небольшие лески, ибо рубить здесь деревья не дозволялось.
— Тут останови, — приказал я водиле, не доезжая метров сто до кладбищенских ворот, — Дальше гроб понесут друзья и близкие покойника. Они скоро подъедут, вместе с попом.
Я, кряхтя, истекая потом и максимально напрягая ауру, вытащил гроб из кузова. Водила уехал, после этого я оттащил гроб подальше в кусты, каждую секунду ругаясь и поминая лешего.
Я огляделся. Вроде никого, да и с дороги меня здесь не видно. Подходящее место, чтобы открывать гробы.
Отщелкнув дубовую крышку, я стащил её с гроба, потом стал горстями черпать и вышвыривать из гроба флекс. Собственно, настоящего флекса в этом гробу было немного, поскольку флекс был банально дорог — я бы столько
Выкинув прямо в траву наркоту и всю соль для ванн, я вскрыл дно гроба, из-под которого тут же вылезла моя жена принцесса.
Ей пришлось пролежать в этому гробу под ложным дном минут сорок, но выглядела девушка вполне свежо. На принцессе было воздушное длинное ярко-желтое платье и такие же желтые, в тон платью, туфельки. Косу принцесса распустила, а длинные черные волосы собрала в хвост.
Восстав из гроба, девушка прежде всего швырнула мне кислородный баллон с маской, который я ей выдал, что она ненароком не задохнулась:
— Ну и гадость, муж. У меня башка от этого кружится!
— Поаккуратнее, — посоветовал я, — Кислород взрывоопасен, моя принцесса.
Из гроба тем временем вылез Чен. Этот был в дорогом черном костюме и черной рубашке, в одной руке китаец держал корону Чудовища, которую я и должен был сегодня продать Внутрянову, а в другой — массивную снайперскую винтовку, отдаленно напоминавшую американский «Чейтак».
Корону мне вручил час назад Шаманов, до этого он её спрятал по моему совету в дупле старого дуба, который рос возле Лицейского переулка в Царском селе.
В дупло корона отправилась еще в ту ночь, когда директор Лицея Огневич обшаривал всю волшебную школу в поисках артефакта. И Огневич корону, разумеется, не нашел, потому что дуб рос за пределами Лицея, а его дупло было забито стальными панелями, чтобы влага не вредила древнему дереву. Так что Шаманову пришлось эти панели без палева отковыривать, а потом ставить на место.
В любом случае, эти самые панели, а также местоположение дуба, как я подозревал, и привели к тому, что казаки Огневича обыскать дупло не догадались.
Что же касается снайперской винтовки, то она носила название «Перунов меч — 18», била на три километра и была произведена на фактории Меченосцевых в Петрозаводске. Её Чен купил по моему требованию у каких-то английских бандитов час назад.
Собственно, треть всего моего приданого, полученного от Старшего Головина, именно на покупку этой винтовки и ушла.
— Как тебе перевозка в гробу? — поинтересовался я у Чена.
— Это дикость, лаовай, — доложил Чен, — У нас людей жгут. Это чистая смерть. А смердеть в ящике — такое только волосатые европейцы могли придумать. Так что после смерти я не хочу в такой ящик.
— Китайцев раньше тоже хоронили в гробах, — заметила принцесса, — Просто вас стало слишком много, так что земли уже не хватает…
— Зато на твоего родича-Императора хватит земли, принцесса, — мрачно ответил Чен, щелкая предохранителем винтовки.
— Да я не против, если ты реально подстрелишь ублюдка, — напомнил я Чену, — Но только план не в этом, и вряд ли у тебя получится на самом деле завалить Павла Второго. Вот это важно держать в голове, Чен.
— Я всегда все держу в голове, лаовай. Ты лучше о своей голове подумай.