Во все Имперские
Шрифт:
Юрист еще пощелкал мышью и сообщил:
— У вас предоплата, ваше обучение оплачено на шестьдесят процентов. За первый год. Так что если не внесете в этом году еще полторы тысячи рублей — вас исключат, увы. А у сестры вашей первый год оплачен полностью, а дальнейшее обучение — нет.
— Прекрасно. Полторы тысячи рублей? Это как сколько крепостных?
— Примерно, как полторы сотни здоровых молодых парней. Или сотня таких же девок, — пожал плечами Растяпов.
— Окей, будем решать, — вздохнул я, — И последнее. Мне нужна ваша юридическая консультация. Я бы сказал вам, что заплачу
— Да вы не переживайте, — поморщился Растяпов, — Говорите. Чем могу — помогу.
— В общем так, — я попытался сосредоточиться, — Прыгуновы оскорбляли моих матушку и батюшку. Я за это взял с них компенсацию — двух холопов — вот этого детину по имени Дрочило и еще девицу, которую зовут Рэй.
А еще я немного покалечил человек пять Прыгуновых. А в клубе я сегодня убил одного немага и покалечил другого мага. Собственно, вопрос простой — а что мне за это будет?
— Вы не слушали меня, Ваше Благородие, — устало произнёс Растяпов, — Будет то, что сочтут необходимым сделать обиженные вами кланы. А за убитого немага не переживайте. Лишь Император выше магократии, а Императора у нас сейчас нет. А магократия… Магократия — выше закона. Слабых жрут. Вы совершенно точно это сформулировали, Александр Петрович.
Глава 13 — Гнездилово в родовом гнезде
«Государь!
Не велите казнить!
Ваш верный слуга, директор Царскосельского Лицея, нижайше осмеливается доложить вам, что созданные по вашей инициативе и вашему неформальному указанию так называемые «тёмные факультеты», куда мы сваливали всех студентов из худородных кланов, а равно нищебродов, нерусских магов, отпрысков изменников России, магов из кланов — парий и прочий сомнительный элемент, превратились в настоящее бедствие для нашего учебного заведения!
Я вынужден донести до вас, что на «тёмных факультетах» процветает дедовщина, разврат и изуверство. Дошло даже до чёрной магии, торговли наркотиками и драк с преподавателями. А не далее, как на прошлой неделе, студент — китаец убил насмерть барчука Мрачнякова. Прямо на уроке по отечественной словесности!
Доколе???
Молю вас: отмените тёмные факультеты, Государь!
Не принимайте в Лицей сомнительных лиц! Пусть учатся дома.
В противном случае может дойти до того, что к нам начнут присылать на обучение каких — нибудь Нагибиных, тьфу — тьфу.
Простите за чрезмерно экспрессивный слог, Государь!»
Из прошения поданного Императору директором Лицея Великим Князем Огневичем в августе 2022 года.
Прошение оставлено Государем без рассмотрения.
Было около полшестого утра, примерно
«Мы» это я, Дрочило, Рокфор и сестра Таня, все еще находившая в глубоком шоке после известия о смерти родителей. Таня разулась и несла в руках свои туфли на шпильках, чтобы ненароком не навернуться в поросших бурьяном полях Псковской губернии.
О пошатнувшемся из — за меня финансовом положении клана Нагибиных я благоразумно решил сестре не сообщать, чтобы не травмировать её еще больше.
Рокфору я тоже решил ничего не сообщать, чтобы холоп думал, что я всё еще его барин. Не хватало еще потерять пилота.
Что же касается Дрочилы, то он и так слышал, что я теперь бомж, своими собственными ушами. Но ему было плевать, как в общем — то и на всё остальное.
Как вы уже наверняка догадались, мой план состоял в том, чтобы пробраться в родное поместье, которое теперь принадлежало Подскоковым — Кабаневичам, и угнать самолёт.
Нахрена это нужно, спросите вы?
Ну очевидно же — а как мне еще добраться до Петербурга? Денег на поездку у меня нет, а тормозить грузовики на трассе себе дороже, нарвешься еще на очередных Кабаневичей, которые поставят тебя на счётчик.
Зачем я взял с собой в поход за самолётом сестру, спросите вы? Тут ответ будет не столь очевидным, но на мой взгляд резонным.
Дело в том, что самолёты в этом мире, как и в нашем, садятся только на аэродромах, так что подобрать сестрёнку по пути в Петербург я никак не смогу. Поэтому в самолёт её нужно загрузить сразу.
А если сразу не загрузить в самолет сестрицу и не увезти её в Петербург, то в Пскове Тане будет грозить серьезная опасность. И от наркоты, на которую она подсела, и от Прыгуновых. И еще непонятно, что из этого опаснее.
— Тихо, не шуметь, — распорядился я, когда до поместья оставалось пять минут хода, — Там могут быть каратели Прыгуновых. Так что не палимся. Дрочило, ты вообще пригнись, тебя за километр видно.
Вскоре впереди показались темные кучи камней — очертания моего родового гнезда. Точнее, уже не моего, но я всё еще полагал его своим и надеялся вернуть. Хоть это возможно и было самонадеянно.
По крайней мере, поместье Нагибиных не сожгли, и то хорошо. Если бы тут был пожар, оно бы до сих пор горело. Так что или Подскоковы — Кабаневичи опередили Прыгуновых и первыми захватили поместье, или Прыгуновы просто не осилили совершить набег.
Поместье выглядело совершенно обычно, я рассмотрел темные громады дома, фамильного мавзолея и еще кучу камней, которая раньше была постройкой с неизвестным мне функционалом.
Правда два факта все же настораживали.
Во — первых, перед домом стоял чужой автомобиль, я видел, как горят его фары. А во — вторых, хоть мы и подходили к поместью сзади, я всё же смог разглядеть, что на воротах перед домом больше нет рваного и истлевшего флага с эмблемой Нагибиных — листиком хмеля.
Вместо него в свете фиолетовой луны над воротами гордо реял огромный коричневый стяг с изображением щетинистого черного борова.